История спасения членов экспедиции Умберто Нобиле, пытавшейся достичь Северного полюса на дирижабле «Италия», известна достаточно хорошо. Этому способствовали и размах поисков, и калибр участников эпопеи - Нобиле, Амундсен и другие. Между тем в истории полярных экспедиций были и другие примеры самоотверженности спасателей, не менее яркие и впечатляющие.

Пропавший самолет

Декабрь 1958-го, станция «Мирный». Идет второй год работы третьей континентальной антарктической экспедиции Академии наук СССР. Метеорологи и магнитологи, гидрологи и гляциологи - каждый трудится не покладая рук, каждый день приносит науке бесценную информацию, добыть которую где-либо, кроме Антарктиды, не представлялось возможным.

Работу ученых обеспечивают в числе прочего техперсонала и летчики отряда Полярной авиации во главе с опытным пилотом Виктором Михайловичем Перовым. Отряд располагал самолетами Ли-2, специально оборудованными для работы в тяжелых условиях.

11 декабря экипажи готовились к полетам, когда было получено тревожное радио с австралийской станции «Моусон»: 5 декабря не вернулся на базу легкомоторный самолет «Остер» бельгийской экспедиции со станции «Бодуэн». Не могли бы русские оказать помощь в поисках? Австралийцы были ближе, но их самолеты «Бивер» не обладали нужным радиусом действия...

Помочь или не помочь - этот вопрос не обсуждался и даже не ставился. Что привело наших полярников в недоумение, так это странная - почти неделю! -проволочка с просьбой о помощи, ведь каждый упущенный час неумолимо сокращал шансы на успех спасательной операции.

Сколько стоит спасение?

Ответ австралийцев ошеломил. Оказывается, «Бодуэн» уже запросил помощь у американской станции «Мак-Мердо». Организованная с американским размахом, эта станция располагала целой эскадрильей разнообразных самолетов, и среди них -аналогами нашего Ли-2: двухмоторными R4D. Причем американские машины по всем параметрам превосходили наши. Мало того, через свою станцию «Амундсен-Скотт», расположенную на Южном полюсе, американцы могли быстрее прибыть в район поиска.

Но... в ответ на просьбу бельгийцев прозвучал сакраментальный вопрос: «Сколько нам за это заплатят?» Растерявшиеся бельгийцы дать четкого ответа не смогли. «Тогда это ваши проблемы», - безучастно прозвучало из «Мак-Мердо».

Для наших полярников все это было дико. Не знали наши наивные деды, что самое главное в жизни - это деньги, им как-то не удосужились это объяснить по телевизору. «Сам погибай, но товарища выручай» - такой вот был в советской «полярке» закон. Наверно, неправильный, глупый, но незыблемый. Смертным, несмываемым грехом для полярника считалось не подать руку помощи в беде человеку, оказавшемуся один на один с Белым безмолвием!

И уже на следующий день Ли-2, борт Н-495, стартовал по маршруту «Мирный» - «Доусон» - «Бодуэн». Командир экипажа Виктор Перов, второй пилот Владимир Афонин, штурман Борис Бродкин, радист Николай Зорин, бортмеханики Виктор Сергеев и Евгений Меньшиков и биолог Виктор Макушок в качестве переводчика.

По лезвию бритвы

Продовольствия у четверых пропавших было на десять дней, а шесть из них уже истекли. А кроме времени, против ребят с борта Н-495 действовало и безбрежное антарктическое пространство. В те времена картографирована была ничтожно малая часть шестого континента - «кусочки» вокруг полярных станций. Быстро выйдя за пределы исследованной области, самолет летел буквально наощупь, полагаясь лишь на опыт штурмана. Борис Бродкин дело свое знал (иных в полярной авиации не держат) и безупречно вывел машину к цели, несмотря на скверную видимость и сильный боковой ветер, а командир успешно посадил ее на крохотную площадку бельгийской станции, не рассчитанную на прием двухмоторников.

Не теряя ни минуты, бортмеханики приступили к заправке, а пилоты и штурман попытались уточнить район поисков. Оказалось, что бельгийские горе-полярники и сами этого толком не знают! «Остер» выполнил уже не одйн десяток рейсов к выносной базе у Кристальных гор, в 340 км от побережья, но никто не удосужился хотя бы определить координаты полевого аэродрома! «Где-то там». Наши переглянулись, пожали плечами и... пошли на старт.

В полном соответствии с законом Мерфи - «если ситуация скверная, значит, она станет еще хуже» - погода определенно вознамерилась сорвать поиски. Низкие тучи норовили прижать самолет к ледяному панцирю и размазать его по отрогам Кристальных гор, но спасатели, скользя по лезвию бритвы, час за часом продолжали обшаривать негостеприимную землю.

Лишь на второй день удалось обнаружить разбитый «Остер», причем, садясь возле аварийного самолета, Ли-2 сам едва не разделил его судьбу: скрытый снегом предательский камень пробил лыжу, к счастью, не фатально. Увы, людей не было. Судя по оставленной записке, еще 10 декабря, отчаявшись ждать помощь, бельгийцы пешком направились к аварийному складу в 130 км от места крушения.

Но нашим уже было ясно, что они туда ни за что не дойдут - в ходе поисков с воздуха были замечены гигантские ледниковые трещины как раз между складом и местом аварии самолета. Пока осматривали «Остер», лыжи Ли-2 начали примерзать к снегу, но на такой случай в запасе у бортмехаников всегда имелся «микрометр» - кувалда. Обстучав «микрометром» лыжи, стартовали. Рискуя на каждом шагу, советские полярники шли на помощь совершенно чужим людям. Просто так у них было принято.

Резерв безопасности

Один поисковый курс сменялся другим, и так - до полной выработки горючего. Посадка на уже знакомый «пятачок», обед, короткий сон - и снова в воздух. Наконец, днем 15 декабря обозначился частичный успех, на льду были замечены брошенные вещи. Среди них оказались самодельные санки из лыж, часть одежды и спальный мешок. Опытным полярникам стало ясно, что события приняли критический оборот, бросают нужные вещи только совершенно выбившиеся из сил люди. Чтобы продолжить поиски, нужно было дозаправиться, и тут экипаж в очередной раз был поставлен перед выбором.

Назовем вещи своими именами -бельгийская экспедиция была подготовлена и организована безобразно. Единственный, совершенно негодный для Антарктики самолет, такой же никудышный вертолет, оба - не оборудованы радиостанциями, причем оба (!) летчика оказались на борту злополучного «Остера» в день аварии, исключив возможность воспользоваться вертолетом для поисков. Головотяпское размещение полевой базы (склад - по одну сторону зоны трещин, посадочная площадка - по другую) - ошибка на ошибке...

И вот теперь выяснилось, что бензина они с собой взяли всего 10 тонн, и он уже на исходе. Осталось на один поисковый полет и возвращение в «Мирный». Начальник экспедиции из «Мирного» прислал категорический приказ: немедленно возвращаться, «резерв безопасности» на критической отметке! Казалось бы, совесть у авиаторов - белее антарктического снега, но... В том-то и дело, что она есть, эта совесть. И Перов запросил Москву. И Москва разрешила работать до последней капли бензина.

Спасены!

Борт Н-495 снова в воздухе. Привязавшись к точке обнаружения брошенных вещей, машина встает в поисковый зигзаг. За бортом полярный день, светло, но метет низовая метель, полностью скрывая из виду землю. Но, видимо, даже у бесстрастной Антарктиды что-то дрогнуло в душе при виде несгибаемого упорства этих странных пришельцев, отказывающихся покориться ее воле. И на минуту в разрыве вьюжных волн мелькнуло внизу оранжевое полотнище палатки...

Миг - и земля вновь исчезла в лавине метели. Садиться в таких условиях все руководящие документы запрещают категорически. Тем не менее командир экипажа Виктор Перов недрогнувшей рукой повел пятнадцатитонную машину на посадку.

В авиационных кругах говорят: есть летчики 1-го класса, есть летчики экстра-класса, а есть летчики полярной авиации. Независимо от того, какой класс и стаж имеет летчик, при переводе в «полярку» он обязан налетать 1000 часов вторым пилотом, на правом штурвале самолета, и лишь после этого ему (может быть!) доверят левый, командирский, штурвал.

Виктор Михайлович в очередной раз доказал, что свои нагрудные «крылышки» носит по праву, успешно приземлившись при полном отсутствии видимости. Все четверо бельгийских полярников, находившихся уже на грани истощения, были благополучно доставлены в «Бодуэн».

По возвращении в СССР всем участникам спасательной операции были вручены высокие награды. Командир экипажа был удостоен ордена Ленина, остальные - «Трудового Красного Знамени» и «Знак Почета». Со своей стороны, король Бельгии Бодуэн наградил В.М. Перова высшей наградой страны - орденом Леопольда II.

Такое было у русских правило - твоя жизнь не имеет значения, важна только спасенная жизнь.