Объявление какой бы то ни было даты конца света — это вещь, которая совершенно несвойственна Православной Церкви. Не существует ни одного Соборного решения, ни одного послания церковного иерарха или признанного богослова, которые бы высказывались в подобном духе.

Тем не менее в Св. Писании Нового Завета есть свидетельства о том, что пришествие Христа понимается как событие достаточно близкого будущего. Основными источниками православного учения о конце мира являются эсхатологическая речь Спасителя, изложенная в 24—25 главах Евангелия от Матфея (с параллелями в Евангелиях от Марка и Луки) и книга Откровения св. Иоанна Богослова (Апокалипсис). Важны в этом отношении также некоторые места из апостольских посланий, например, 1 Фес. 5, 110; 2 Фес. 2, 112; 1 Кор. 7, 2931; 2 Пет. 3, 318; 1 Ин. 2, 18.

Что самое главное в библейских свидетельствах о Втором Пришествии? Значительная их часть посвящена не констатации факта, что конец света скоро произойдет, а глубокому, красочному и многостороннему описанию предшествующих событий. То есть, с одной стороны, конец света мыслится как очень скорый, а с другой, этому дню должны предшествовать события всемирной исторической важности. Само содержание этих свидетельств по необычайной масштабности описываемых событий являет собой всю глубину и сложность православного учения о конце света.

Даже беглый взгляд на них показывает, что это будет не так просто и быстро.
Некоторые люди указывают на евангельскую эсхатологическую речь как на несомненное свидетельство Самого Христа о Его скором пришествии, особенно на слова Иисуса: «Не прейдет род сей, как все сие будет» (о традиции толкования этих слов чуть позже).

Однако почемуто не замечают, что там есть и другая фраза, которая уравновешивает груз, казалось бы, действительно несомненно скорого времени Второго Пришествия: «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк. 13, 32). Это означает, что никто не может точно указать год, месяц или день наступления конца света. Даже Христос, Сын Божий, приписывает себе неведение. Почему? Это сложный богословский вопрос, однако, для христиан здесь важно другое: Спаситель подчеркивает абсолютную таинственность, неподвластность «времен и сроков» точному человеческому определению.
В эсхатологической речи Спасителя есть одна важная деталь: Христос пророчествует о двух событиях: о конце света и о разрушении иерусалимского Храма.

Причем, их очень сложно разделить: историческое событие разрушения Храма в 70м году, которое, как мы уже знаем, не явилось концом света, и событие, выводящее нас за рамки человеческой истории — сам конец света — теснейшим образом переплетаются. Христос в Своей проповеди обращался к иудеям, поэтому, по мысли Евангелия, катастрофа мирового масштаба, разрушение главной иудейской святыни, являющейся основанием религиозной жизни Израиля, — это прообраз общего конца.

И тогда слова: «Не прейдет род сей, как это случится» могут буквально относиться к падению Иерусалима. Потому что многие слушатели Иисуса имели возможность дожить до 70 года и быть свидетелями разрушения Храма. Но существует и другое толкование этих слов, относящее их непосредственно к концу мира. Выражение «род сей» при таком понимании может означать не только конкретное поколение, но и некий вневременный класс людей. Под этим классом св. Иоанн Златоуст понимал всех верующих во Христа: «все сие непременно сбудется, а род верных пребудет и не прервется ни от одного из вышеозначенных бедствий».

Апокалипсис, вне зависимости от своей соотносимое™ с событием разрушения Иерусалима, ставит современных людей перед вопросом: если конец света не произошел в короткие сроки, зачем все это было высказано уже в I веке, причем в такой своеобразной «непонятной» форме? Для христиан любой эпохи указание на скорый характер пришествия Спасителя становится фактом, определяющим их жизнь с того момента, как они услышали эту весть.

Допустим, Христос сказал бы, что Второе Пришествие будет, но очень нескоро. По психологическому закону это склонило бы людей к расслабленности. К ней же привело бы и точное указание даты. Даже если пришествие Христа было бы при жизни того поколения, которое Его слушало, и Иисус сказал бы, что придет в 70 году, то это привело бы к тому, что до 70 года все бы жили, как обычно, а потом, посмотрев на календарь, начали бы готовиться. Указание на скорое пришествие Христа имеет значение стимула, определяющего всю человеческую жизнь, оно поддерживает христиан в состоянии постоянного бодрствования, о котором очень много говорится в Новом Завете.

Конечно, настроение человечества периодически меняется, потому что люди все больше осознают, что мир несовершенен и преходящ. Будучи доведены до абсурдной крайности, эти представления выливаются в лозунги, что конец света должен наступить немедленно. Или, наоборот, есть другая крайность, когда говорится, что «христианство не исполняет собственного обещания». Апостол Петр еще в середине 60х годов I века дал прямой и довольно жесткий ответ на это: «В последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям и говорящие: «где обещание пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же»... Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день.

Не медлит Господь с исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Пет. 3, 3—9). Это означает, что наступление конца света зависит от жизни каждого из нас: удаляется или приближается в зависимости от нашего духовного устроения.

Антон Небольсин, ст. преподаватель кафедры Священного Писания Ветхого и Нового Заветов
Православного Свято-Тихоновского богословского института, журнал «Фома»