В проблеме глобального потепления слились все аспекты непредсказуемости, которые влияют на оценку рисков глобальной катастрофы. Разумеется, многие читатели сейчас воскликнут: я знаю, это нарочно придумали транснациональные корпорации, чтобы достичь того-то и того-то! Однако насколько вы можете быть уверены в том, что так оно и есть на самом деле? Безусловно, гораздо легче быть уверенным на 100 процентов, чем на 75, – такова человеческая природа. Тем более что уверенность, что кто-то делает что-то нарочно и назло, включает эмоциональный комплекс «борьбы с врагами», который резко повышает уверенность в себе и снижает критичность восприятия. Таким образом, тема глобального потепления является своеобразным «средством для прочистки» своей готовности воспринимать сложное и непонятное в условиях интенсивного информационного шума.
Туманность формулировок и цена бездействия

Главная проблема заключается в том, что климатическая система Земли настолько сложна, что никто, кроме высококвалифицированных геофизиков, вооруженных сложными математическими моделями, не способен ее понять.

Любые поверхностные объяснения могут содержать неточности, которые выворачивают ситуацию наизнанку. Сторонний человек, в том числе и лица, принимающие решения, не могут отличить «правильных» геофизиков от «неправильных». Нетрудно убедиться в том, что оппоненты часто обвиняют друг друга в ненаучности, игнорируют и т. д. Разумеется, можно актом веры выбрать одну из сторон в конфликте (причем актом веры, не осознанной как вера), и затем слепо подбирать свидетельства только в пользу своей гипотезы. Но таким образом достоверной информации мы не узнаем.

Мнения о реальности глобального потепления и силе его последствий расходятся. Собственно, есть три мнения: что никакого потепления нет, что оно есть и составит в XXI веке несколько градусов, и что потепление может «пойти в разнос» и температура поднимется на десятки градусов, то есть произойдет парниковая катастрофа. Ситуация усложняется тем, что прямой эксперимент в данном случае невозможен. Ни одна из этих теорий не получит окончательного доказательства, пока большая часть из того, что они обещают, не случится.

Вторая проблема с глобальным потеплением состоит в том, что нам выдают за глобальную катастрофу то, что ею не является. То есть, принимая версию о том, что подъем температуры составит только несколько градусов, заявляют, что это погубит планету и приведет к вымиранию человечества. При этом всем очевидно, что гибель белых медведей, затопление прибрежных городов, увеличение ураганов – это, конечно, серьезная проблема, но это никак не может привести к вымиранию всего человечества (если только не запустит следующий сценарий вроде ядерной войны за уцелевшие территории).

Человечество пережило гораздо более серьезные испытания по завершении последнего ледникового периода, когда уровень воды изменился на десятки метров, прорвались гигантские ледниковые озера, вызвав огромные волны и затопления, вымерли мамонты и т. д. При этом гипотезы о том, что в результате глобального потепления климат земли изменится настолько, что жизнь станет невозможной, почти не обсуждаются в печати, хотя известны с 90-х годов.

Для сравнительного анализа гипотез можно применить теорию оценки рисков. Риск оценивается как произведение вероятности события на ожидаемый ущерб. Сравним разницу ожидаемого ущерба от незначительного глобального потепления и от потепления, ведущего к полному человеческому вымиранию. Чтобы дать качественную оценку этой разнице, сравните мысленно ценность для вас собственной жизни (а также всех ваших близких и друзей) и ценность жизни абстрактного белого медведя. Насколько больше вы были бы готовы заплатить за себя с детьми, чем за жизнь неизвестного вам белого медведя? Хотя оценка ущерба от человеческого вымирания представляет собой методологическую проблему, поскольку подразумевает умножение на бесконечность числа будущих людей, очевидно, что этот ущерб в тысячи раз больше, чем ущерб от затопления прибрежных городов.

А поскольку риск – это произведение вероятности на ущерб, то даже менее вероятная глобальная катастрофа в связи с потеплением дает больший риск, чем более вероятное, но менее опасное ограниченное потепление. В силу этого мы должны уделить больше внимания рискам парниковой катастрофы, даже если о ее вероятности говорит меньшинство ученых.
Парниковая катастрофа и «скромная» роль человечества

Глобальное потепление связано как с рядом естественных природных процессов, так и с суммой технологий, созданных человеком, поэтому к чисто природным рискам его можно отнести только условно. Глобальное потепление можно также назвать классическим примером опасного процесса, в отношении которого действует множество факторов, делающих его «непостижимым».

Не общепризнанной, но принимаемой несколькими исследователями возможностью глобальной катастрофы является парниковая катастрофа, называемая по-английски «неограниченно растущий парниковый эффект» (runaway greenhouse effect). О нем пишут: А.В. Карнаухов в статьях «К вопросу об устойчивости химического баланса атмосферы и теплового баланса Земли»[39] и «Парниковая катастрофа»,[40] О.В. Иващенко в статье «Изменение климата и изменение циклов обращения парниковых газов в системе атмосфера—литосфера—гидросфера – обратные связи могут значительно усилить парниковый эффект»[41] и А. Ваганов в статье «Сценарии парниковой катастрофы».[42] Из зарубежных ученых можно отметить Дж. Атченсона, который утверждает, что за счет цепной реакции дегазации газовых гидратов температура может вырасти на несколько градусов в ближайшие годы, а не за сто лет.[43]

В отличие от продвигаемой средствами массовой информации концепции парникового эффекта, которая утверждает, что при худшем сценарии температура Земли возрастет на 2–6 градусов и уровень океана повысится на несколько метров, эти исследователи заключают, что парниковый эффект находится на пороге необратимости, пройдя который, он войдет в фазу положительной обратной связи, и температура Земли возрастет на десятки или сотни градусов, делая жизнь на Земле невозможной. Возникновение такого эффекта возможно, в частности, в связи с тем, что водяной пар (не в форме облаков, а растворенный в воздухе) является сильнейшим парниковым газом – а запасы воды, которая будет испаряться, на Земле огромны.

(Этот сценарий можно назвать венерианским, потому что именно благодаря парниковому эффекту на поверхности Венеры температура составляет более 400 градусов по Цельсию, при том что в силу высокого альбедо – ярко-белые облака – она получает меньше солнечной энергии, чем Земля.)

Кроме того, постепенное увеличение светимости Солнца (в сравнении с предыдущими эпохами глобальных потеплений миллионы лет назад), увеличение длины земных суток, накопление углекислого газа и снижение растворимости углекислого газа в океанах с ростом температуры работают на то, чтобы сделать парниковый эффект более сильным.

Резким увеличением парникового эффекта чреват и еще один фактор – разрушение огромных запасов газовых гидратов на дне моря, которое приведет к выделению в атмосферу большого количества метана – сильнейшего парникового газа.[44] Разрушение газовых гидратов может принять характер цепной реакции, что уже произошло 55 миллионов лет назад, когда температура Земли повысилась за несколько тысяч лет примерно на 10 градусов (позднепалеоценовый термальный максимум). Однако тогда гидратов было гораздо меньше. (Возможно, за усилиями правительств по снижению выбросов парниковых газов стоит понимание рисков необратимой катастрофы уже в этом веке.)

Глобальное потепление является системным риском, поскольку в нем увязано множество разных факторов: Солнце, земные недра, океаны, человек, политика, вулканизм.

Парниковая катастрофа может состоять из трех этапов:

1. Нагрев на 1–2 градуса за счет избытка в атмосфере углекислого газа антропогенного происхождения, прохождение точки «спускового крючка», подобного порогу срабатывания у нейрона. Только на этом этапе борьба с выбросами углекислого газа имеет смысл. Возможно, пороговый уровень уже пройден, как утверждает профессор Лавлок.[45]

2. Нагрев на 10–20 градусов за счет метана из газовых гидратов и сибирских болот, и углекислого газа, растворенного в океанах. Скорость этого самоусиливающегося процесса ограничена тепловой инерцией океана, на это уйдет не менее 10 лет. Этому процессу можно противостоять только резкими высокотехнологичными вмешательствами вроде искусственной ядерной зимы и/или взрыва многих вулканов.

3. Подъем температуры до точки кипения воды вследствие включения в процесс парникового эффекта от водяного пара и от разрушения карбонатсодержащих пород в земной коре.

Исследование необратимого глобального потепления находится под сильным давлением наблюдательной селекции, то есть если его не было в прошлом, поскольку мы могли выжить только в том мире, где оно не произошло, мы не можем заключать, что оно маловероятно и в будущем.

Развитая цивилизация легко сможет противостоять изменениям климата, например, распыляя разные порошки в верхних слоях атмосферы или развертывая космические экраны, чтобы охладить ее или подогреть. Наихудший сценарий подразумевает ситуацию, когда процесс необратимого нагрева атмосферы начался (при этом сам подъем температуры еще может быть небольшим, главное – формирование цепочек положительной обратной связи), а цивилизация утратила по каким-то своим внутренним причинам способность к высокотехнологичному регулированию климата и откатилась к более раннему уровню. Тогда она может быть окончательно повержена необратимым нагревом атмосферы, который произойдет через десятки лет после технического коллапса. Глобальное потепление является прекрасным примером области знаний, в которой расходящееся пространство интерпретаций наносит ущерб нашей способности действовать. Только ленивый не клевал А. Гора за его фильм о потеплении. Возможно, наша неспособность прийти к какому-нибудь одному, пусть и неправильному выводу наносит больший ущерб, чем ложный вывод, поскольку полностью парализует способность согласованно действовать.