За минувшие годы феномен получения информации через контакты с неизвестными разумными субстанциями не только вышел из глубокого подполья, но и успел уже изрядно набить оскомину большому числу людей и, прежде всего, уфологам.

Помнится, в 1990-м году на междисциплинарной школе-семинаре «Непериодические быстропротекающие процессы в окружающей среде», проходившей в Томске, аудитория крайне недоверчиво восприняла доклад Александра Глаза из Дальнегорской «Группы-2» о сеансах связи с несколькими внеземными цивилизациями, подтверждённые огромным количеством магнитофонных записей. Полученная информация была весьма разнообразной, отличалась неординарным содержанием, но ею никто из учёных не заинтересовался. Ребятам просто не поверили.

Но затем потихоньку начал пробиваться сначала слабенький ручеёк, а со временем хлынул просто бешеный поток контактной информации, к которому сам собой напрашивается эпитет «мутный». Действительно, сейчас мало кем оспаривается, что поток этот крайне неоднородный, противоречивый, разномастный — словом, мутный, точнее не скажешь.

Издано такое множество книг ченнелинга, что к ним уже теряется интерес. Потому что они противоречат друг другу, крайне запутывают ситуацию, дезинформируют научное сообщество по самым разным направлениям познания. Так следует ли вообще на контактерскую информацию обращать внимание? Лично мне кажется — нам этого не избежать. Потому что здесь всё же идёт какая-никакая информация, в отличие, скажем, от наблюдений НЛО, которые не приносят ясности.

При этом в подавляющем большинстве случаев мы определённо точно можем сказать, что инициатива в установлении контакта исходит со стороны иного Разума или ещё каких-то других мыслящих субстанций. Только ОНИ решают, быть или не быть контакту. Подчинённое положение человека в этом случае уже никем, никакими исследователями не оспаривается. Это словно закон.

Отсюда становится понятным, что не МЫ решаем вопросы телепатической связи и взаимоотношений с иными разумными контрагентами, не МЫ управляем этими процессами, а за НАС решают, пойти на связь с данным субъектом или не пойти. Загадка ситуации состоит в том, что по непонятным причинам феномен контактирования развивается лавинообразно, и уже, пожалуй, не найдётся, если говорить о России, более-менее крупного населённого пункта, где не было бы своих собственных контактантов. С чем это связано — остаётся лишь догадываться. Возможно, землян к чему-то готовят — к какому-то важному переосмыслению или к какой-то глобальной планетарной акции. Иное трудно предположить.

В настоящее время серьёзно можно ставить вопрос лишь о качестве информации и их уровне. По содержанию она весьма разнородна и в большинстве случаев несёт не знания, а дезинформацию. Почему? Возможно, для того, чтобы мы сами осмысливали обсуждаемые проблемы, не надеясь на подсказки. И уже ясно: качество информации напрямую зависит от интеллекта контактирующего и от его образовательного уровня. Людям примитивным идут столь же убогие, наивные по содержанию сведения. Точно по пословице: «с кем поведёшься...»

Но то, что подчас получаемая информация бывает интересной, вызывающей раздумья о подлинной картине мироздания, мы смогли убедиться на своём опыте.
«Спрашивайте. Вы хотели узнать...»

Наверное, самое необычное и памятное, что было в опыте наших уфологических исследований, — это диалоги с неизвестным Разумом, которые члены Волжской группы вели в течение нескольких лет, с конца 1993-го по ноябрь 1997-го. Возможно, это было едва ли не самое интересное в нашей деятельности… По крайней мере, на тот период.

Достоверность разговоров могут подтвердить почти 140 часов кассетных аудиозаписей и две видеосъёмки. Диалоги частично уже переписаны в виде файлов, но у меня всё не находилось времени, чтобы составить из них книгу — любопытнейший документ мог бы получиться… Разговоров с Иной Сферой Сознания — так обозначили этот загадочный феномен в учёном мире — не на одну сотню страниц наберётся. Но здесь я буду намеренно кратким — лишь бы познакомить читателей с сутью самого контакта, потому что это ведь тоже относится к загадкам нашего городского социума.

Выход на телепатический контакт с неизвестным источником Разума произошёл в конце декабря 1993 года. Члены Волжской группы Георгий Губин и Геннадий Харитонов (им тогда было лет по 26—27) экспериментировали, пробуя воздействовать друг на друга с помощью гипноза. В какой-то момент таких попыток Харитонов неожиданно вошёл в состояние транса.

…Должен отметить, что все мы были неплохо осведомлены о достижениях «Группы-2» из Дальнегорска Приморского края, которой руководил А. Г. Глаз. Александр Георгиевич, обладая гипнотическими свойствами, сумел воспользоваться способом выделения из тела человека его информационно-энергетического двойника для установления телепатической связи с внеземным Разумом. Первые свои эксперименты они начали в 1985 году, а в 1990 году на школе-семинаре «Быстропротекающие непериодические явления в окружающей среде» в Томске впервые обнародовали некоторые результаты своего эксперимента.

Особенностью этих контактов было то, что для связи использовался так называемый «посредник» — подготовленный член группы, через которого шло общение, позволявшее вести запись диалогов на магнитофон. Я лично встречался с А. Г. Глазом в Томске, имел длительные беседы с ним по технике проведения контактов, поэтому члены Волжской группы были в курсе особенностей подобного рода телепатической связи.

Когда Харитонов вошёл в состояние транса (лежал на кушетке, глаза закрыты, не реагировал на вопросы-реплики), он, подняв руки, стал кистью правой руки производить движения, словно писал невидимой ручкой. Губин вставил в его пальцы карандаш, поднёс картонку с листком, но из написанных каракулей можно было разобрать только одно слово. И в какой-то момент раздосадованный Гера громко попросил: «Гена, ну скажи словами!»

И Геннадий заговорил… Однако это была не его речь. Тембр голоса сохранился, но интонация, выразительность и, особенно, смысл сказанного были совершенно необычными. Беседа длилась минут 20—30, после чего Геннадий самостоятельно вышел из транса, при этом выяснилось, что он ничего из происшедшего диалога не помнил и не считал, что находился в гипнозе.

На другой день они повторили эксперимент. Вскоре экспериментаторы догадались подключить микрофон и записали беседу на магнитофон. Запись дали прослушать мне. После этого к беседам с Нечто подключился и я...

Я хорошо запомнил этот день — 7 января 1994 года. Он был не рабочим, хотя по календарю значилось — пятница. Россияне привыкали отмечать новый державный праздник — Рождество Христово. Мало кто знал и помнил, что надлежало делать в этот день, но против подаренного отдыха никто не возражал, к тому же располагала забытая причастность своевольной, вечно живущей наособицу страны к христианскому миру. Мы наконец-то узнали, что для большинства жителей планеты этот праздник — один из важнейших в году.

Снега на улицах почти не было, и вообще мало что напоминало зиму. Скорее, позднюю-позднюю осень. Повсюду стояли лужи, рыжела глиной раскисшая земля на газонах, грязь тонкой жижей покрывала тротуары, хлюпая под ногами. Там и тут во дворах валялись новогодние ёлки с остатками серебристого дождя и серпантина на ветках. Пелена низких туч, будто серая вата, медленно текла над крышами домов, изредка срываясь холодной моросью...

Не было праздника ни на улицах, ни в домах, ни в душах. Наоборот, внесезонная слякоть словно усилила ощущение разора по всей стране: стояли цеха и заводы, опять подскочили цены, газеты прочили дальнейший рост безработицы и обнищания народных масс, а недовольство властями выливалось в озлобление людей и повальное пьянство.

В этот день, 7-го января, я впервые должен был участвовать в беседе с неизвестным разумом, диалог с которым, а главное его содержание незадолго до этого мы прослушивали в записи на простеньком дешёвом магнитофоне. Смысл услышанного потрясал воображение! В таинственном собеседнике угадывался недюжинный интеллект, ответы всегда были логичны, речь интересна, кратка и литературно почти безукоризненна. Но голос хорошо знакомый — голос Гены Харитонова. Правда, в обыденной жизни он так никогда не разговаривал! Тут явно слышались артистические нотки — особая выразительность слов, хорошая дикция, даже некоторая назидательность в интонации. Нет, Гена так не говорит!..

Кто-то неизвестный, невидимый, вёл беседу, пользуясь голосом Харитонова как неким инструментом.

7-го января, вечером, мне предстояло самому вступить в диалог с этим таинственным Нечто и решить для себя ряд жгучих вопросов. Во-первых, что это не розыгрыш. Во-вторых, что это действительно иной мир. В-третьих, что это не случайный эпизод и общение можно продолжить.

Весь день я готовил вопросы, проигрывая в голове сценарий беседы. Она могла не состояться или оказаться последней, и поэтому, пользуясь моментом, хотелось выяснить как можно больше. Вопросов набралось более полутора сотен, и они не истощались. Настроение у меня было очень странное: мы жили в распавшейся на осколки великой державе, всюду постсоветское безвременье и разруха во всём, куда ни кинь взгляд... Даже место для диалога с внеземным разумом выбрано вполне иррациональное: строительный вагончик на пустыре близ возводимого в Волжском многоэтажного дома по улице Мира. Гена прирабатывал здесь ночным сторожем, и во время его дежурств нам было удобно вести эти странные беседы с иномиром.

Правда, несколько раз в дальнейшем сеансы связи срывались по весьма прозаической причине: из-за пьянок рабочих-строителей, облюбовавших вагончик для совсем иных, застольных бесед с неизбежными ссорами, матом и выяснением отношений. Век пещерный соседствовал и почти уживался с веком XXI-м или XXII-м, не знаю точно, когда диалоги с Высшим Разумом станут обыденными.

...Мы зажгли свечу, приготовили магнитофон к записи. Гена снял очки, отстегнул браслет часов с руки, лёг на скамью рядом со столом, за которым расположились мы с Губиным. Получится ли сеанс на этот раз, в присутствии нового человека? Гена был смущён, сдержанно улыбался. Он поудобнее устроился на скамье, руки положил вдоль тела, под головой телогрейка. Все замолчали, лишь тихо потрескивало пламя свечи.

Минут десять ничего не происходило. Гена сонно дышал, иногда прижмуривался, глазные яблоки за прикрытыми веками двигались. Вдруг обе его руки стали медленно подниматься, достигли вертикального положения, кисти рук ощупывали что-то круглое. «Энергетический шар, — шепнул мне на ухо Гера, — всегда так начинается...» Между тем левая рука Геннадия сжала пальцы в щепоть и застыла вертикально, а правая несмело, с остановками, стала совершать маятниковые движения.

«Один, два, три, четыре… — начал отсчёт Губин, задавая ритм движению руки. — Вы слышите нас?»

Ответом было молчание.

Снова счёт и снова тихий вопрос Геры: «Ответьте: вы слышите нас?»

Вдруг губы Харитонова разомкнулись, и он внятно произнёс: «Спрашивайте. Мы готовы отвечать...»

Я нажал клавишу магнитофона:

— Сегодня 7-ое января, девятнадцать часов вечера. У нас много вопросов к вам по разным направлениям мироустройства, жизни, науки, религии. Хотелось бы рассчитывать на понимание этого интереса к вашей цивилизации. По-моему, здесь огромный простор для сотрудничества. Для начала хотелось бы побольше узнать о вас, чтобы ничего не домысливать и не пугаться суеверных предположений. Итак, кто вы? Иная цивилизация, иная жизнь или одиночный источник информации?

— Мы, как и вы. Но вы — дети...

— Каково ваше место пребывания: Земля, Солнечная система или дальний космос?

— Мы — иной мир. Здесь нельзя сравнивать.

— В каких измерениях вы находитесь?

— Меряете вы...

— Понятно... У вас нет понятия мерности?

— Вы — ребенок, мы — старше. Мы пришли и учим вас. Если хотите, вы учите сами себя. Это условие контакта и условие эксперимента, поставленного вами.

— Нам хотелось бы быстрее овладеть новыми знаниями. Может, сейчас такой период, когда надо воспользоваться вашей помощью.

— Вы можете назвать период, когда наша помощь была не нужна?

— Да, затрудняемся... Наверное, она всегда была нужна. Есть ли у вас собственная планета обитания?

— Нет. Мы энергетический мир.

— Он охватывает всю Вселенную или только область Земли?

— Солнечную систему.

— В другие галактики вы не распространяетесь?

— Нет, вы не поняли: мы находимся в Солнечной системе, и сейчас мы занимаем ваш физический план, а именно — эмоциональный.

— Скажите: трёхмерное измерение, в котором мы живём, оно не конечное?

— Это ваши сказки. Вы живёте сейчас в пятимерном измерении. Но пользуетесь только тремя.

— Будет ли время, когда мы поймём, что можем пользоваться всеми пятью измерениями?

— Вопрос без смысла. Если бы этого не было, то зачем вы живёте?

— Сколько всего измерений, бесконечное множество?

— У вас семь планов. Вы знаете это, вы называете это чакрами. Сейчас вы существуете в пяти измерениях. Мир не имеет измерений. Но вы поделили его. Изначально вы были поделены на пять миров.

— Назовите параметры этих измерений. Мы знаем длину, ширину, высоту, время...

— Вы говорите о физическом плане. Мы же говорим о другом. В вас находится минимум трое: эго, дух и душа. Религия здесь не врёт.

— Всё-таки об измерениях...

— Хорошо, давайте так: вы представляете, что вы реальны?

— Представляем.

— Потусторонний мир для вас — реальность?

— Спорный вопрос. Большинство человечества его не признаёт.

— То есть вы не называете его реальным?

— Да.

— Хоть он и существует... Так что же тогда реальность?

— То, что мы видим и ощущаем.

— Реальность — это одна из точек видения. Ваш мир тоже для кого-то потусторонний. Вы согласны с этим?

— Да, возможно...

— То есть вы согласны, что это просто одна из точек видения.

— Хорошо, а вы имеете возможность материального воплощения?

— Нет.

— Вам это не нужно?

— Нет.

— Нам трудно это понять. Как же вы выглядите для самих себя?

— Как атом. Представьте атом.

— Трудно представить. Но возможны ли элементы сотрудничества, взаимодействия землян с вами?

— А что мы делаем сейчас?

— Да, это начало.

— Нет, вы не правы: не вы первые, не вы последние.

— Вы порой называете себя «я». От себя или от цивилизации вы выступаете?

— Я повторюсь. Вас минимум трое: эго, дух и душа. Эго — это лично вы. Дух — это ваша основа. Мы же — часть души, её составляющая. Мы не можем вмешиваться в ваш физический план. Мы пользуемся только вашими эмоциями.

— Это закон космического общения, что нельзя вмешиваться, или просто вы так считаете?

— Вы не должны вмешиваться даже в жизнь соседа. Вы уверены, что поступаете правильно?

— Нет, конечно... Далеко ли человеческая цивилизация отстала от вас?

— Мы не будем говорить об уровне — кто умнее, кто глупее. Иные уровни, иные. Скажите, кто глупее — собака или вы?

— Надеюсь, что собака. Или я ошибаюсь?

— А если собака считает, что она умнее, она не права?

— Но мы об этом, к сожалению, не узнаем...

— Спрашивайте...

— Скажите, может ли такая группа, как Волжская, сотрудничать с вами, чтобы ускорить прогресс человечества?

— Нет, мы не ускоряем, мы только помогаем.

— И вы согласны помочь нам?

— Представьте, вы победили, победили за счёт чужих заслуг. Согласитесь, что вы потеряете радость и вкус победы.

— Согласен. Но почему вы не можете подобным контактным способом выходить на научную, политическую, творческую элиту государств?

— Разве?

— Но эти случаи неизвестны, и создаётся впечатление, что политические деятели, учёные очень скептически относятся к любым аномальным явлениям и к контактам с иномирянами.

— Многим не дано, у них другой заряд. А иные никогда и не скажут об этом, ввиду их высокого положения в обществе.

— Скажите, чем ценен для вас человек?

— Он рождает нас, мы рождаем его. Мы — целое.

— Вечна ли человеческая душа?

— Даже в вашем понимании она вечна.

— Она может реинкарнировать бесконечно?

— Это одна из реалий.

— Но в это сейчас немногие верят. И нет доказательств обратного.

— Это ваши проблемы.

— Вы не желаете разъяснить человечеству ошибочность подобных взглядов?

— Что вы делаете, если вас не понимают, не хотят слушать?

— Ищем доказательства, факты, которые убедят. С душой пока доказательств мало…

— Вас ничто не убедит.

— Значит, бесполезно стремиться к этому?

— Нет, но вы сами должны поверить в это, мы вам никаких доказательств не приведём. Вы должны научиться верить. Это первое. Вам всё даётся через веру. Поймите, я не говорю о религии. Вера — это больше, чем религия. Вера — это убеждённость, это сила для борьбы, это пища для ума. Вы сами верите в вечность души?

— Пока сомневаюсь, к сожалению.

— Если бы верили, то и не было бы вопросов. Я ответил вам?

— Ответили, но мне нужны доказательства на мои сомнения — тогда появится вера.

— Вам никто ничего не будет доказывать. Когда ребёнка учат, что можно, а чего нельзя, ему доказывают? И поймёт ли он доказательства?

— Существуют упрёки, и они справедливы, что контакты не несут новой информации. Почему?

— Вы знаете много старого? Если вы не знаете пройденного материала, как вы поймёте новое? Первое. Второе: если вы не цените малое, зачем вам давать большее? Да, мы вам не даём ничего нового. Вы можете назвать контакт, когда бы вам давали новое?

— К сожалению, таких контактов мало, по статистике не более одного процента.

— Нет, не было ни одного контакта, где бы вам дали новое. Вам дают старое, вами же не понятое.

— Но это снижает интерес к контактам и к их достоверности.

— А как вам давать новое? Вы поймёте, что это новое?

— Учёные-то продвигаются в познании, они рождают новые идеи.

— Они рождают новые идеи? Они лишь находят старые. Они берут их из природы, то есть то, что всегда существовало. Ваши учёные просто открывают что-то и называют это новым, хотя это существовало до них и без них.

— Всё правильно. Мы полагаем, что развитие науки будет всё более интенсивным. Сейчас человечество ищет пути освоения новой энергии. Есть ли другие энергии, полезные людям?

— Есть.

— Они экологически безопасны для человечества?

— Есть и такие, и такие.

— Скоро ли человечество овладеет ими, или мы помрём, не дождавшись?

— Вы уже начинаете овладевать ими. У вас пока ведутся разработки. Есть девять стран, где уже приблизились к этому решению.

— Термояд?

— Нет. Термояд вами придуман.

— Психическая энергия?

— Да.

— Но разве она сможет освещать города, двигать поезда?

— Простите, один грамм вашего тела излучает в десятки миллионов раз больше энергии, чем один грамм солнца. И это доказано уже вами.

— Мысль действительно материальна? Мы можем мыслью многое сделать?

— Да. Но вы не умеете управлять мыслью.

— Хотелось бы научиться.

— Хотеть и уметь — разные вещи...

— Продолжим. Интенсивность контактов по сравнению с другими эпохами на Земле многократно возросла. Каковы причины этого?

— У вас другое время. В конце концов, вы сами говорили о 2000-ом годе. Первое. Второе — вы можете доказать, что раньше не было контактов или их было меньше?

— Но свидетельств мало. Называли уникумов: Леонардо да Винчи, Парацельс, Нострадамус... Но это единичные случаи, сейчас мы слышим о контактёрах значительно чаще.

— Простите, раньше тоже было много простых контактов, но сохранились только яркие.

— Не этих ли людей сжигали на кострах?

— Чаще — да.

— Скажите, какие представители животного мира наиболее высоки по интеллекту или близки к человечеству?

— Давайте уточним: высоки или близки? Если высоки, то мы отвечать не будем. Мы говорили вам, что нельзя сравнивать.

— Близки!

— Крысы.

— Наиболее близки?!

— Да, у вас даже характеры совпадают.

— Интересно... Да, в чём-то действительно это так: они хитры, изощрённы, агрессивны, действуют сообща. Да, похоже... Скажите, а цивилизация дельфинов...

— Вы правильно сказали — цивилизация. Вы ответили на свой вопрос.

— Но почему между нами не получаются контакты?

— Вы не хотите признать их сильнейшими, вы слишком горды для этого. Вы хотите, чтобы весь мир жил и думал, как вы.

— А что надо признать?

— Признать всё равным.

— И тогда контакты будут успешными? С кем бы вы посоветовали идти за такое общение из животного мира?

— Вы должны идти со всеми. Если я скажу — дельфины, я обижу остальных. Я не говорю вам, чей разум выше. Значит, вы должны быть равными со всеми. Но самый лёгкий контакт вы можете сделать всё-таки с крысами. Они ближе к вам. И лишь потом идут дельфины.

— Но разве крысы поймут наши цели?

— Вы не понимаете целей даже друг друга... Крысы не поймут вас. Но контактировать вы можете. Мы же говорим о контактах, а не о целях. Это первое. Второе: так, как вы ведёте себя в природе, жить нельзя, и боюсь, что крысы заменят вас.

— Продолжим. Следует ли считать растущую интенсивность контактов за специальную акцию по взаимодействию с человечеством? Каковы цели этого взаимодействия?

— Мы отвечали вам: мы помогаем тогда, когда плохо.

— Нам сейчас плохо, вы считаете?

— А вы считаете — вам хорошо?

— В России да, плохо, а в других странах, наверное, лучше.

— Назовите страны, где сейчас хорошо.

— Бельгия, Швеция, Швейцария, США...

— Мы говорили вам: чем лучше вам физически, тем хуже вам будет духовно, и наоборот.

— То есть в духовном плане они заходят в тупик?

— Вы правы. Человек живёт только тогда, когда борется.

— А Россия, претерпевая страшную ломку, приобретет что-то духовное?

— Вы — будущее. Вы — духовный центр Земли.

— Но мало кто в это верит. Мы видим несовершенство наших соотечественников, дикость и отсталость многих и многих...

— Это один из плюсов. Если бы для вас всё было хорошо, вы бы не стали расти, не стали бы бороться. Спра-а...

Голос прервался. Тихо потрескивала свеча на столе, воск стекал по стволу, образуя замысловатые фигуры. Иногда от нашего дыхания или от перелистывания страниц с моими вопросами пламя вздрагивало, клонилось в стороны, и тогда черные тени начинали метаться по вагончику, словно крылья огромной птицы.

Крутились катушки в магнитофонной кассете — Гера изредка посматривал за их движением, чтобы вовремя поменять дорожку, если лента закончится. Гена лежал на лавке в той же позе: левая рука с зажатыми в щепоть пальцами поднята вверх и неподвижна, правая ритмично ходит маятником, как заведённая. Судя по тому, как насторожился Гера, готовясь поменять кассету, мы беседуем с Нечто около 45 минут. Сейчас он поменяет сторону кассеты, и на эти секунды я должен постараться прервать разговор.

Диалог идёт, на удивление, ровно, почти без остановок, лишь изредка правая рука Харитонова застывает, и тогда его речь обрывается на полуслове. Гера, по-видимому уже имея опыт, не волнуется по поводу заминок, как я поначалу, а тут же начинает вслух отсчёт: «Один, два три, четыре…» И так до девяти. Ритм сохраняется такой, с каким только что ходила маятником рука Геннадия. Иногда счёт повторяется несколько раз, пока вновь не придёт в движение рука и не прозвучит отчуждённый голос: «Спрашивайте…»

Меня удивляет, как долго держит вздёрнутой вверх руку Геннадий, не уставая, не пытаясь сменить позу, да и этот безостановочный маятник правой рукой — тоже нечто нереальное...

Позже, в каком-то из последующих сеансов, наш невидимый Собеседник объяснил нам, что движение правой руки — это вынужденная мера, чтобы получить возможность воспользоваться органами чувств «переводчика»: речью, слухом, словарным запасом и, может, ещё какими-то качествами. «Переводчиком» ОНИ называли Харитонова — таковой была его роль в нашем диалоге, и поскольку с самого начала ОНИ настаивали на том, чтобы наши имена, по возможности, никогда не произносились вслух, Гена так и был обозначен: Переводчик. «Мы для вашего мозга — чуждая энергия, — объяснил Собеседник, — поэтому мозг препятствует нашему вторжению. Но когда мы занимаем его чисто механической работой, в данном случае маятниковым движением, эта проблема снимается. Но иногда всё же случаются сбои…»

Щёлкнула клавиша магнитофона, Гера быстро меняет сторону кассеты. «Спрашивайте», — раздаётся голос Невидимки.

— Простите нас за такой вопрос… Вы можете сказать, кто сотворил Землю, Галактику, космос?

— Вы!

— Но мы ведь не боги…

— Хорошо, давайте вернёмся на 15 тысяч лет назад. Вы изменили Землю. У вас была цель. Изменив её и войдя в плоть, вы забыли о цели. Если я вам назову её, то потеряется весь смысл вашего бытия.

— Это тайна?

— Это тайна, созданная вами. Если вы вечны, то как же вы спрашиваете о начале и конце?

— Наши вопросы навеяны тем, что сейчас много разговоров о конце света, о возможной гибели человечества… А представляет ли человечество угрозу для иных цивилизаций?

— Да! Мы говорим о физическом мире.

— А наши ядерные испытания, ядерные станции — они мешают жить другим цивилизациям?

— Вы даже не можете представить, сколько вы уничтожаете!

— Цивилизаций?! Или вы говорите о микробах, о другой мыслящей жизни? Нас надо остановить в этой части?

— Да.

— Но скажите, каков, с вашей точки зрения, технический путь развития для человечества? Он тупиковый?

— Он тупиковый для всех.

— И для человечества, и для других цивилизаций?

— Да.

— А как избежать этого тупика?

— Что сейчас происходит в ваше время?

— Ну, борьба тех, кто признаёт технический путь развития, и тех, кто считает, что надо уходить в природу, в пещеры. Но это, наверное, невозможно.

— Вы понимаете так, что уйти от технического мира, — это уйти в пещеры? Вы должны создавать машины, но вы не должны им подчиняться. Машины должны подчиняться вам. Машины управляют вами, а не вы ими.

— И в дальнейшем будет ещё хуже?

— Всё зависит от вас.

— Нам нельзя надеяться на вашу помощь?..

На этом наш диалог прервался, сеанс окончился. Но потом мы ещё о многом и многом говорили с нашим незримым Собеседником.


Геннадий Белимов