Испания – часть Европы, но во многом она связана с Африкой. Постоянное соприкосновение с культурой мавров (жителей севера Африки, покоренных в VII веке арабами) придало ей особый колорит.

Во времена арабского владычества Испания была одной из самых богатых и культурных стран Европы, а ее столицы – сначала Кордова, а потом Гранада – удивительными городами. Гранада – наиболее «арабский» из всех испанских городов как по длительности пребывания под властью арабов, так и по числу сохранившихся от той эпохи исторических памятников.

Когда пришли арабы, здесь было три небольших городка: Гарнада, Кастилия и Илиберис. Два последних скоро слились в один, он (Мадинат Ильбира) и стал центр арабских владений на юго-востоке полуострова. После распада Кордовского халифата в 1013 году Гранада (она уже к этому времени называлась так и занимала площадь всех трех городов) стала столицей самостоятельного княжества.

«Дверьми неба» называли арабские писатели эту столицу последнего из мавританских княжеств. Среди нагромождений гранитных и мраморных скал, нагих и пустынных гор этот зеленый оазис казался преддверием рая. Город, расположенный высоко над уровнем моря, дышит чистым горным воздухом. Даже в самое жаркое лето здесь прохладно, а в холодные зимние месяцы синие отроги Сьерра-Невады прикрывают Гранаду от северных ветров. Об этом времени года местные жители говорят так: «Весна, заменяющая зиму».

За многие века город изменил свой облик, он потерял свои могучие стены, имевшие, как говорят, тысячу сто башен. Его минареты теперь перестроены, а мечети разрушены. Улицы, за исключением Калле-Закатын (Улица золотых дел мастеров), давно носят испанские названия. Но до сих пор на холме высится окруженная высокой красной стеной цитадель Гранады – знаменитая Альгамбра («Красный замок»), выстроенная из красновато-розового кирпича. В настоящее время «Красный замок» является самым ярким образцом мавританского зодчества.

Холм, на котором стоит Альгамбра, полого спускается к городу, а со стороны Сьерра-Невады образует крутой обрыв, на дне которого стремительно мчит в Гвадалквивир свои прозрачные воды Дарро.

Высокая башня поросла торчащими из расселин деревьями – это главные ворота Альгамбры. На арке надпись: «Хвала богу. Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – посланник его. Крепость – ничто без Аллаха». Некогда, сидя на камне возле арки, мавританский кади (судья) один раз в неделю чинил здесь суд. Поэтому и ворота до сих пор называются «Судейскими».

Дворец возвышается над городом живописной массой крыш, взгромоздившихся друг на друга, башен и куполов, щетинится зубчатыми стенами. Когда-то Альгамбра была одновременно дворцом, крепостью и госпиталем для раненых. Стены башен настолько толсты, что оконные амбразуры кажутся небольшими комнатами. А снаружи Альгамбра выглядит воплощением простоты, суровости и воинской мощи. Но как непохожа на внешний вид дворца его внутренняя отделка!

Все внимание архитектора было направлено на внутреннее убранство помещений: полы в Альгамбре устланы пестрой мозаикой, панели стен покрыты разноцветным, с металлическим отливом кафелем. Стены сплошь украшены плоскостным орнаментом из раскрашенного стукка, в геометрические фигуры которого вплетаются стилизованные растения и надписи куфического шрифта.

В XIII–XIV веках, когда строилась Альгамбра, в Испании заканчивалась реконкиста – многовековая борьба испанцев против арабских завоевателей. Испанцы в упорной борьбе вытесняли с полуострова мавров, одним из последних оплотов которых оставалась Гранада.

Строительство Альгамбры началось в 1238 году, но большинство сооружений, дошедших до нас, было возведено при султане с пространным именем Абу аль-Хаджадж Юсеф бен Абу аль-Валид Исмаил бен Фарх. Этот султан был поэтом, и свой дворец он сравнивал с картиной, которую художник написал для самого себя.

Альгамбра не имеет ни ясного плана, ни главной оси, по обе стороны которой (как на Форуме Траяна) размещались бы одинаковые здания. Это скорее лабиринт из залов, двориков, павильонов, башен, возникающих по мере надобности или по прихоти художника вокруг двух больших внутренних дворов: Дворика мирт с большим бассейном посередине и Дворика львов с фонтаном, украшенным архаическими львами.

В Альгамбре господствует асимметрия. Но кажущееся отсутствие закономерности подчинено здесь одному закону – закону ритма повторений, которые и создают впечатление бесконечного движения. Отдельные комнаты, переходы, залы самым причудливым и произвольным образом группируются вокруг этих больших и нескольких маленьких дворов. В этом дворце восточные правители стремились воплотить свои представления о рае, райских садах, райской неге и райском блаженстве.

По описанию Корана, рай – это роскошный сад, полный цветущих деревьев. Их листва дает прохладу, столь ценную для обитателей пустыни. Под сенью деревьев струятся реки, обыкновенные и медовые, вокруг дворцов из драгоценных камней журчат фонтаны. Альгамбра – райский дворец, построенный на земле.

Первый двор Альгамбры – Миртовый, всю середину которого занимает прямоугольный бассейн. Водная гладь как бы заменила землю отраженным небом, лишь узенькие проходы оставлены между краями бассейна и зелеными полосками подстриженных мирт. Зелень обрамляет две аркады – одну настоящую, реальную, другую иллюзорную – отражение в воде. Архитектура аркад такая невесомая и легкая, что кажется волшебным миражем, способным от дуновения ветерка разрушиться так же быстро, как от малейшего всплеска исчезает отражение в воде.

Вода и зелень – неотъемлемые части арабской архитектуры. «И пусть соединятся растения и воды с созданием людским, как часть одной природы, воздвигнутой рукой великого Аллаха», – так наставляли богословы арабских зодчих.

Трудно передать ощущение, когда попадаешь во второй – Львиный двор Альгамбры. Кажется, что законы тяжести здесь иные, чем везде, и ваше собственное тело становится каким-то невесомым, легким, будто готово вот-вот оторваться от земли. Посетитель теряет представление о весе аркад, потому что мавританский зодчий в своем искусстве сдваивает, группирует по три-четыре бестелесные, бесплотные, напоминающие скорее точеное дерево, нежели камень, колонны. К тому же тоненькие вертикальные струйки фонтанов, поблескивающие кое-где между ними, как бы говорят: «Зодчий мог бы опереть свою кружевную аркаду и на нас, на наши водные струи». Соединяясь со струями, тонкие, гибкие, переплетающиеся линии создают ласкающую душу «музыку». Недаром древняя легенда говорит, что многие песни Андалузии навеяны Альгамброй.

Каждая арка заключена в узорную раму, в орнамент которой вплетена вязь арабских букв. «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – посланник его», – эти слова повторяются несчетное число раз. Узорчатое поле внутри каждой рамы представляет собой смесь необузданной фантазии и математической логики. Каждый изгиб, поворот, завиток подчиняются определенным, лишь им присущим законам. Один мотив вытекает из другого с последовательностью алгебраической формулы, каждое поле имеет свой собственный узор, который по особому мерцает, искрится, живет. Лазурная, алая и золотая краски напряжены до ряби в глазах, но ни один цвет не преобладает, тона не спорят, не перебивают, не мешают друг другу.

Орнамент выполнен из стукка – смеси алебастра и глины. Свежий стукк легко режется ножом, а высыхая, твердеет и не боится действия времени. Особенность Альгамбры в том, что при необузданной роскоши она построена из очень дешевых материалов – дерева и стукка.

Львиный двор невелик. Хотя Коран запрещает изображения живых существ, властители Альгамбры соблюдали далеко не все заповеди пророка. Посреди двора мраморную чашу поддерживают десять зверей, отдаленно похожих на львов. Все они изваяны из какого-то особого полудрагоценного мрамора и расставлены, как лучи десятиконечной звезды.

К узорам орнамента добавляется узор водяных струй. Для арабского здания фонтаны, ручьи, водопады не менее характерны, чем колонны для греческого. Они подчеркивают сходство архитектуры с миражем. Не случайно на Львином фонтане сохранилась надпись: «Смотри на воду и смотри на водоем, и ты не сможешь решить, спокойна ли вода или струится мрамор».

Вдоль одной из сторон Львиного двора располагается открытый «Зал трибунала» (его еще называют «Залом судебных заседаний», или «Залом королей»). Свое название он получил от картин на потолке, которые написаны какими-то особыми красками на кусках отлично выделанной кожи и прибиты к доскам тополевого дерева. Вопреки всем канонам ислама, в центре потолка изображены десять мужей в белых чалмах и просторных одеждах. Кто это? Арабские князья? Воины? Мудрецы или святые? Обсуждают ли они важное дело или творят суд? Этого не знает никто. Фигуры исполнены сдержанного достоинства, но в них нет античной уравновешенности или сложной внутренней жизни византийских мозаик. Роспись зала скорее похожа на декоративный ковер, вытканный на золотом фоне.

Сталактитовые потолки Альгамбры напоминают медовые соты... Грациозные колонны с нарядными капителями скорее декоративно заполняют пространство, чем несут какую-либо тяжесть... Края изгибов многочисленных арок настолько изрезаны, что производят впечатление легких спадающих кружев... И все это переливается и сверкает в мерцающих бликах светотени.

В отличие от Константинополя, в Гранаде самую роскошную отделку получили жилые, а не официальные помещения дворца. Как ни велика пышность «Зала судебных заседаний», ее превосходит роскошь большого зала в южной части Львиного двора, вокруг которого группировались комнаты халифа и членов его многочисленной семьи. Трудно найти слова, чтобы описать узорные ковры, в которые превращены стены этого башнеобразного помещения. Квадратное внизу, оно переходит в высокий восьмигранник и завершается куполом. Восьмигранный шатер, разбитый на тысячи свисающих снизу сталактитов, похожих на звездочки, он как бы растворился в нарядных узорах и стал легче стен.

Может показаться, что, подобно сказочному ковру-самолету, купол поднялся с земли, на время застыл в воздухе, но в любой момент может отделиться от зала и поплыть в неведомое и таинственное пространство. И тогда поднимутся в воздух персидские ковры, которыми устлан каменный пол зала... И те, кто, скрестив ноги, сидит или возлежит на них, мерно покачиваясь, унесутся в далекие страны. Зодчий опять стремится создать некий зыбкий мираж, готовый вот-вот исчезнуть, раствориться.

В этом дворце, столь подробно исследованном учеными, но по-прежнему загадочном, начинаешь по-настоящему понимать сказки «Тысяча и одной ночи». В Альгамбре эти сказки рассказаны без слов, но не менее образно и увлекательно...