Если тщательно вглядеться в насыпи холмов вокруг Судакской крепости в Крыму или неспешно прогуляться по пляжам Коктебеля, вы обязательно натолкнетесь на обломки изделий древних гончаров - поливной керамики с характерным зелено-желто-коричневым орнаментом. Это артефакты, свидетельствующие о пребывании в этих местах иных цивилизаций...

Около 750 года до нашей эры на нынешнем черноморском побережье возникли первые колонии ионических городов-метрополий. Древние греки поначалу мирились или не замечали древнего названия нашего Черного моря - Понт Аксинский("негостеприимный"). Однако, руководствуясь, по всей видимости, сегодняшним понятием "ребрендинг", они, вслед за становлением и расцветом причерноморских городов, взяли и поменяли название моря. С тех давних пор Понт получил название Эвксинский - "гостеприимный". И в самом деле - как ещё назвать ту землю и то море, которые кормили метрополию хлебом; причерноморские земли стали настоящей житницей для Древней Греции.

Мастера древнегреческой литературы тут же откликнулись на следствие колонизации Черного моря; событием стало появление первого историко-этнографического описания северной части ойкумены, принадлежавшее Геродоту, Термин "ойкумена" введён древнегреческим географом Гекатеем Милетским для обозначения известной грекам части Земли с центром в Элладе. Изначально он обозначал земли, заселённые греческими племенами, позже - земли, заселённые и известные человечеству в целом.

Более десяти лет Геродот потратил на то, чтобы объездить почти все страны Передней Азии и, естественно, побывал в Северном Причерноморье. Он наблюдал и изучал обычаи и нравы чужих народов с неистощимым интересом подлинного исследователя, "дабы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности". Другой великий мыслитель древности - Плутарх, называл Геродота "филоварваром" - любителем чужого и почитателем иной, презираемой образованными людьми того времени, культуры. В пятидесятые годы прошлого века Геродот - если бы дожил, был бы назван еще одним греческим словом - "космополит" за объективное уважение к чужой культуре.

К сожалению, исконно славянские земли остались совершенно неизвестными "отцу истории" - не дошел. Области за Дунаем, пишет он, "по-видимому, необитаемы и беспредельны". Он упоминает только одну народность, живущую севернее Дуная - сигиннов, кочевое ираноязычное племя. Сигинны во времена Геродота заняли территорию почти по всему степному левобережью Дуная; на западе их земли простирались до владений адриатических венетов. Из этого можно заключить, что в V веке до н. э. области славянского поселения все еще находились далеко на север от почти непрерывной горной цепи - Рудных гор, Судет, Татр, Бескид и наших Карпат, - протянувшейся по Центральной и Восточной Европе с запада на восток.
Гораздо больше сведений Геродоту удалось собрать о Скифии и скифах.

II

Скифы, вытеснившие в VIII веке до н. э. из Северного Причерноморья полулегендарных киммерийцев, вызывали дрожь у греков из-за их близкого соседства с греческими колониями в Крыму. Города эти, как мы уже знаем, были богатыми и процветающими, снабжали хлебом Афины и другие эллинские города-государства. А зависть к богатству и желание поживиться всегда были свойственны человечеству. Скифы не были исключением. Они слыли по-варварски храбрым и жестоким народом, сдирали кожу с убитых врагов и пили вино из их черепов. Сражались они яростно, причем как пешими, так и конными. Особенно славились скифские лучники, чьи стрелы были обмазаны ядом, В изображении образа жизни скифов античные писатели, никогда не бывавшие, в отличии от Геродота в Причерноморье, пользовались "байками": одни рисовали их людоедами, пожиравшими собственных детей, тогда как другие, наоборот, превозносили чистоту и неиспорченность скифских нравов и упрекали своих соотечественников за то, что они развращают этих невинных детей природы, приобщая их к достижениям эллинской цивилизации.

Помимо личных пристрастий, заставлявших греческих писателей выпячивать те или иные черты скифских нравов, правдивому изображению скифов мешало одно, чисто объективное затруднение. Дело в том, что греки постоянно путали скифов, принадлежавших к ираноязычным народностям, с другими народами Северного Причерноморья. Так, Гиппократ в своем трактате "О воздухе, водах и местностях" под именем скифов описал явных монголоидов: "Скифы походят только на самих себя: цвет кожи их желтый; тело тучное и мясистое, они безбороды, что уподобляет их мужчин женщинам".

III

Геродот затруднялся сказать что-либо определенное о скифском населении. "Численности скифов, - пишет он, - я не мог узнать с точностью, но слышал два разных суждения: по одному, их очень много, по другому, скифов собственно мало". Вот так - то ли миллион, то ли сотня. Поэтому Геродот и называет скифами то всех обитателей причерноморских степей, то только один народ, господствующий над всеми другими. При описании образа жизни скифов историк также вступает в противоречие с самим собой. Его характеристика скифов как бедного кочевого народа, не имеющего ни городов, ни укреплений, а живущего в повозках и питающегося продуктами скотоводства - мясом, кобыльим молоком и творогом, гут же разрушается рассказом о скифах-пахарях, торгующим хлебом. Не будем забывать и об искусстве наших предков - взять хотя бы знаменитую золотую пектораль, хранящуюся в Киево-Печерской Лавре; она является не только образцом высокой ювелирной техники, но и великолепной иллюстрацией быта древних племён. Детальное изображение сцен охоты, иных жанровых событий как нельзя лучше иллюстрирует не известную Геродоту сторону жизни скифов.
Это противоречие проистекало из того, что античные писатели плохо представляли себе политическое и социальное устройство степняков. Скифское государство было устроено по образцу всех прочих кочевых империй, когда одна сравнительно небольшая в численном отношении орда господствовала над чужеплеменными кочевыми ордами и оседлым населением.

Согласно Геродоту, главной скифской ордой были "царские скифы" - их самоназвание было "сколоты", которых историк называет самыми доблестными и наиболее многочисленными. Всех прочих скифов они считали подвластными себе рабами. Цари скифов-сколотов одевались с поистине варварской пышностью. На одежде одного такого владыки из так называемой Куль-Обской могилы близ Керчи были пришиты 266 золотых бляшек общим весом до полутора килограммов. Кочевали сколоты в Северной Таврии. Восточнее, в соседстве с ними, жила другая орда, именуемая у Геродота скифами-кочевниками. Обе эти орды и составляли собственно скифское население Северного Причерноморья.

IV

Скифия простиралась на север не очень далеко (днепровские пороги не были известны Геродоту), охватывая довольно узкую в то время степную полосу Северного Причерноморья. Но как любые другие степняки, скифы нередко отправлялись в военные набеги на своих близких и дальних соседей. Судя по археологическим находкам, они достигали на западе бассейна Одера и Эльбы, разоряя по пути славянские поселения. Территория современной Чехии подвергалась их нашествиям с конца VI века до н.э. Археологами обнаружены характерные наконечники скифских стрел, застрявшие в валах так называемых лужицких городищ с внешней стороны. Часть городищ, относящихся к этому времени, хранит следы пожаров или разрушений, как, например, городище Вицин в Зеленогурском регионе Чехии, где помимо прочего найдены скелеты женщин и детей, погибших во время одного из скифских набегов. Вместе с тем, своеобразный и изящный "звериный стиль" скифского искусства находил множество поклонников среди славянских мужчин и женщин. Многочисленные скифские украшения на местах лужицких поселений свидетельствуют о постоянных торговых сношениях славян со скифским миром Северного Причерноморья.

Торговля велась, скорее всего, через посредников, так как между славянами и скифами вклинились известные Геродоту племена ализонов и "скифов-земледельцев", живших где-то по течению Буга. Вероятно, это были какие-то покоренные скифами ираноязычные народности. Далее на север простирались земли невров, за которыми, по словам Геродота, "идет уже безлюдная пустыня". Историк то ли в шутку, то ли всерьёз сетует, что проникнуть туда невозможно - из-за метелей и вьюг: "Земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению". О самих неврах Геродот рассказывает с чужих слов и очень скупо - что обычаи у них "скифские", и сами они колдуны: "каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик". Впрочем, Геродот добавляет, что не верит этому, и, разумеется, правильно делает. Наверное, в данном случае до него дошли в сильно искаженном виде сведения о каком-то магическом обряде или, быть может, обычае невров во время ежегодного религиозного праздника одеваться в волчьи шкуры.
Высказывались предположения о славянской принадлежности невров, поскольку легенды об оборотнях позднее были чрезвычайно распространены в Украине. Однако это маловероятно. В античной поэзии есть короткая строка с выразительным описанием невра: "невр-супостат, в броню одевший коня". Согласимся, что невр, восседающий на бронированном коне, мало похож на древнего славянина, каким его рисуют античные источники и археология. Зато известно, что кельты были искусными металлургами и кузнецами; культ лошади был у них чрезвычайно популярен. Поэтому более естественно допустить кельтскую принадлежность геродотовских невров, связав их имя с названием кельтского племени нервиев.

V

Такова Скифия и прилегающие к ней земли по сообщениям Геродота. В классическую эпоху Греции, когда сложилась и оформилась античная литературная традиция, скифы были самым могущественным и, главное, наиболее известным грекам народом варварской Европы. Поэтому впоследствии имя Скифии и скифов использовалось античными и средневековыми писателями как традиционное название Северного Причерноморья и обитателей юга нашей страны, а иногда вообще всего неведомого мира за Карпатами.
Об этом писал уже Нестор: улучи и тиверцы "седяху по Днестру, по Бугу и по Днепру до самого моря; суть грады их и до сего дня; прежде эта земля звалась греками Великая Скуфь". В X веке Лев Диакон в своем описании войны князя Святослава с болгарами и византийским императором Иоанном Цимисхием назвал русов их собственным именем - 24 раза, зато скифами - 63 раза, тавроскифами - 21 и таврами - 9 раз, не упомянув при этом вообще имени славян.

* * *
Западноевропейцы очень долго использовали эту традицию, именуя "скифами" жителей Московского государства даже в ХVI-ХVII веках. Поэт Александр Блок в соответствии с "монгольской" теорией происхождения скифов, популярной в конце XIX - начале XX веков, наделил их в своем известном стихотворении "раскосыми очами", каковых в действительности у них никогда не было.

Автор: С.Мироненко
Источник: "Интересная газета. Загадки цивилизации" №9 2012 г.