В свое время профессиональный интерес к русалкам питали католические миссионеры. Важно было установить, люди это все-таки или рыбы. Если они люди и у них есть душа, до них следовало донести слово Божие. Но для начала нужно было поймать хоть одну. Неслучайно поэтому в мемуарах миссионеров нередко можно прочесть о таких попытках.

Миссионер из ордена капуцинов рассказывал, что на пути к Конго они видели с палубы, как "жители моря", русалки вместе с тритонами, собирали водоросли на неглубоком дне. Корабль бросил якорь, и незаметно были спущены сети, но русалки, заметив людское коварство, ловко их избежали. "Ни одна не попалась!" - констатировал капуцин с понятной досадой.

Еще один миссионер, итальянец, отец Францис из Павии, который в 1701 году посетил Анголу, не поверил сначала, когда местные жители ему рассказали, что в их озере обитают русалки. Тогда, чтобы ему доказать, отловили в сети одну и предъявили ему. Миссионер детально ее осмотрел и описал в своих записках, добавив, что через сутки после того, как ее поймали, она, к сожалению, умерла.

Уточнить, есть ли у русалок душа, важно было в Анголе еще потому, что туземцы не просто ловили русалок, а часто и ели их. Кого же ели они, в конце концов, рыб или людей?

К ответу на этот вопрос церковь никогда не была близка так, как в 1560 году, когда у берега острова Мандар, возле Цейлона, голландский корабль изловил сразу семь русалок. Отцы-иезуиты, оказавшиеся в тех краях, естественно, постарались не упустить случай и выяснить, люди ли это и есть ли у них душа. Но исследователи потонули в дискуссиях и ни к какому выводу прийти не смогли.

К более определенному выводу пришел М. Боскэ, личный врач голландского вице-короля в Гоа, оказавшийся там же. Приложив к делу как свои профессиональные познания анатомии, так и скальпель, он в своем заключении утверждал, что русалки, пойманные у острова Мандар, не только внешне, но и по внутреннему строению подобны во всем людям. Очевидно, он не резал по живому. Потому что все русалки, которых сразу поместили в большие баки с водой, через несколько дней умерли.

Столь же недолгой оказывалась судьба и других, едва попадали они в неволю. Тритон, или "морской человек", пойман был в 1682 году возле приморского итальянского городка Сестри, неподалеку от Генуи. Тогда же многие горожане имели случай вблизи рассмотреть его. "В течение дня, - писал современник, - его усаживали на стул, что убедительно говорит о том, что тело его достаточно гибко и имеет суставы, чего нет у рыб. Он прожил всего несколько дней, плача и испуская жалобные вопли, и все это время ничего не ел и не пил".

Отчаяние ли неволи было тому причиной или еда, которую им предлагали и которую они не могли принять, только все обитатели моря, которых удавалось поймать, жить у людей не могли.

В январе 1738 года газета "Лондон дейли пост" сообщила своим читателям, что в заливе возле городка Топсхэм, графство Девон, поймали русалку. Ее показывали потом публике в городах Экстер, Бристоль и Бат. Неизвестно, сколько она прожила в неволе и что было с ней потом.

Хотя, если верить свидетельствам тех лет, русалки встречались в морях не так уж редко, для людей они оставались все-таки диковинными существами. Вот почему, когда в 1531 году в Балтийском море в сети поймали русалку, ее тут же поторопились отправить в подарок польскому королю Сигизмунду II. Король и весь двор имели случай своими глазами видеть ее. К сожалению, тоже недолго. На третий день пленница умерла.

Я нашел только два сообщения о русалках, которым удалось какое-то время прожить в неволе.

В 1430 году в Голландии буря размыла дамбу, и многие земли оказались затоплены морем. Жителям приходилось передвигаться на лодках. Как-то поутру девушки из городка Эдам плыли в лодке доить коров. В мелководье, в жидкой грязи, заметили они русалку, застрявшую там. Они взяли ее с собой, и она стала жить с ними. Русалка прожила у них целых пятнадцать лет. Правда, говорить она так и не смогла. Но зато они научили ее носить платье, вязать и есть вместе с ними. Кроме того, как добрые католички, они научили ее поклоняться кресту. Последнее, гласит хроника, дало повод, когда она умерла, по-христиански похоронить ее.

О другой русалке, что тоже жила в неволе, сохранились не только запись, но даже ее портрет, который был исполнен "прославленным Сью Готье" с натуры в 1758 году в Париже. Здесь она выставлена была для всеобщего обозрения в большом аквариуме на ярмарке в предместье Сен-Жермен. Кормили ее, писал современник, хлебом и рыбой. Была она "очень подвижна и с удовольствием ловко плескалась в чане с водой, где держали ее. Отдыхает она в положении вертикальном. Внешность же имеет она уродливую и мерзкую". Взглянув на рисунок, дошедший до нас, трудно с этим не согласиться.

Вообще же описания этих существ в основном совпадают между собой. Даже когда свидетелей разделяют тысячи километров или века. Разночтения же, когда бывают, очевидно, говорят, что существа эти внешне различаются между собой. Русалка-красавица из детских сказок - это как бы один полюс. Другой - существо, изображенное Сью Готье. Или описанное в одном из средневековых исландских текстов. Вот как говорится там о русалке, которую изловили возле острова Гримсей: "Чудовище это имело совершенно отталкивающий лик - широкие брови, пронзительный взгляд, огромный рот и двойной подбородок".

Впрочем, не только русалки появляются иногда из морских глубин. Порой существо это, тоже с рыбьим хвостом, оказывается мужского рода. Одна английская летопись упоминает о таком "морском человеке", которого изловили и вытащили на берег в 1187 году на побережье графства Суффолк. Неведомо, сколько пришлось провести ему в заточении, но то ли не особенно стерегли его, то ли оказался он неблагодарен своим хозяевам, но только каким-то образом ему удалось избавиться от неволи. "Бросился в море, - заключает писавший, - и больше его никто не видел".

Правда, бывало, что пойманных отпускали и сами ловцы.

В 1619 году два советника датского короля Христиана IV, плывя из Норвегии в Швецию, заметили с борта человекоподобное существо, плывшее по тому же курсу. Добрые люди бросили ему большой ломоть бекона, просто чтобы порадовать. Простодушная тварь, неискушенная в людском коварстве, не могла, конечно, предположить, что в беконе спрятан крючок на прочном шпагате. Попавшись на эту приманку, морской водяной был втащен на палубу. Но он так громко кричал, в крике его было что-то столь угрожающее, что пугливые моряки сочли за благо бросить его обратно в море.

Иногда пойманных отпускали обратно и рыбаки. Как-то такое произошло у одного из Шетландских островов. Как сообщал об этом журнал, издававшийся в Эдинбурге, рыбаки, доставая сеть, вытащили с нею русалку. Была она сероватого цвета и без чешуи на хвосте. Подержав ее в лодке какое-то время, они решили, что, от греха подальше, лучше избавиться от нее. И выбросили за борт. Живи, мол. Считалось, случись потом какое несчастье в море, все говорили бы, мол, из-за вас. Не надо было морскую тварь мучить.

Так же, наверное, рассуждали и шестеро рыбаков у острова Йелл, которые в тех же местах в 1833 году тоже поймали русалку. Сделали это невольно, она запуталась в сети, которую они вынимали. Ростом, рассказывали они, она была фута три. На теле ее не было жабр, а на хвосте не было чешуи. По их рассказу, она не сопротивлялась и даже не пыталась кусаться, а только стонала жалобно. Продержав пленницу в лодке часа три, они тоже выпустили ее обратно в море. По их словам, она тут же нырнула и ушла в глубину.

Порой удавалось русалок ловить и в России. Это были "речные", или "луговые", русалки, как можно понять, без хвоста. Вот запись, сделанная со слов крестьян в 1891 году: "Давно было, старики рассказывали, двоих приводили к нам в деревню. У них женское все да волосы длинные. И ничего не говорили, только плакали, а когда отпустили, тогда запели, заиграли - и в лес".

И еще рассказ о такой поимке, который записал в свое время В. И. Даль. "В Петровском правлении есть деревня; крестьяне зовут ее Монастырем; выстроена она на берегу озера, имеющего в окружности версты две. Рассказывают, что давно тому мужики этой деревни, неводя рыбу, вытащили из озера сетями ребенка; ребенок резвился, играл, когда опускали его в воду, и плакал, томился, если вносили его в избу. Мужик-рыболов, поймавший ребенка, сказал ему однажды:

- Слушай, мальчик, больше тебя томить я не буду, пущу к отцу в озеро, только услужи и ты мне: я по вечеру расставлю сети, нагони, дружок, в них побольше рыбы.

Ребенок, сидевший на шестке, задрожал, и глазки его засверкали. Мужик расставил крепкие сети на озере, посадил ребенка в ушат и, вынесши на берег, бросил в воду.

Поутру приходит мужик осматривать сеть: полна рыбы! Мужичок обогатился рыбною ловлей".

Само собой, не всегда и не во все времена поступали с ними так - отпускали на волю. "Ловили рыбу, поймали русалку. Поймали - девка. Коса длинная-длинная. Токо не говорит. И положили ее в школу. В школу сначала - в школу еще не ходили. Положили в школу, а мы ходили глядеть. А потом ее отправили... куда следовать. Вот какую русалку поймали!" (Запись 1982 г., деревня Хвойное Новгородской области.)

Наверное, эта русалка, как и другие, попав в неволю, долго не прожила. Там же, куда отправили ("куда следовать"), концов, само собой, не найти.