Удивительно, но часто жизнь совершенно обычных в какой-либо местности животных оказывается предельно мифологизированной. Причем эти мифы составляют не какие-нибудь иностранцы, а самые что ни на есть местные жители. Если говорить про Россию, то такие мифы окружают медведя — зверя, без которого достаточно сложно представить себе отечественные леса.

Особенно много баек ходит про самый малоизвестный период жизни этого животного — про зимнюю спячку. Так, до сих пор сельские жители многих регионов убеждены, что нормальный медведь спит зимой без просыпу и даже приближающиеся к берлоге охотники не в состоянии заставить его проснуться (он якобы пробуждается лишь тогда, когда собаки начинают лезть в его убежище). Ну, а если какой косолапый и бодрствует зимой, то это шатун, который опасен для всего, что движется, поскольку он не смог запасти жира на зиму и теперь пытается насытиться, но не может этого сделать.

Увы, данное утверждение весьма и весьма неправдоподобно. Исследования многих зоологов, в том числе и самого крупного специалиста по бурым медведям Валентина Сергеевича Пажетнова, давно доказали, что и нормальный медведь, который накопил много жира, достаточно часто просыпается зимой. При этом он может путешествовать по лесу на весьма большие расстояния.

Почему же хозяину тайги не спится? Все дело в том, что даже в спокойной его сон не назовешь особенно глубоким — температура зверя постоянно колеблется между 29 и 34 градусами, а интенсивность сердцебиения и частота дыхания снижаются максимум в полтора раза. То есть с самого начала бурый медведь не проваливается в глубокий сон — возможно из-за того, что для зверя таких параметров это было бы попросту опасно. Ведь чем больше вес животного, тем труднее ему войти в полный анабиоз и выйти из него. Этим могут воспользоваться хищники, которые бодрствуют зимой — так, если бы медведь действительно спал мертвым сном, то не смог бы проснуться даже тогда, когда волки начали бы обгрызать его.

Таким образом, топтыгин сквозь сон слышит все, что происходит вокруг, и в случае приближения опасности может покинуть берлогу. Кстати, и убежищ у него несколько — с осени он подготавливает не одну, а три-четыре зимние "квартиры". Причем они могут быть далеко друг от друга, однако всегда в пределах индивидуального участка каждого медведя. Временами он меняет берлогу и по другим причинам — например, из-за того, что дом, выбранный в начеле спячки, в середине зимы оказывается холодным.

Так что в зимнем лесу можно встретить и совершенно нормального медведя. В отличие от шатуна, который из-за мук голода становиться весьма опасным и действительно бросается на всех, топтыгин, меняющий берлогу, совсем не агрессивен и предпочитает скрыться. И его можно понять — он не желает зря тратить энергию, которую в виде жиров накапливал все лето, на пустые разборки со странными двуногими существами!

Кстати, о шатунах — эти несчастные звери агрессивны потому, что все время хотят есть, но физически не могут этого сделать. Пищеварительная система шатуна, как и нормального медведя, с наступлением холодов "отключается" — в желудке кислая среда меняется на нейтральную и ферменты не могут работать. Этот защитный механизм нужен для того, чтобы во время спячки медведь не заработал язву желудка — если ферменты будут активны, то они могут начать переваривать клетки слизистой оболочки. Но вот шатуна этот "предохранитель" может довести до психического расстройства.

Еще один миф, связанный со спячкой, гласит что будто бы во сне топтыгин сосет лапу. Честно говоря, даже непонятно, откуда взялось это утверждение, совершенно не соответствующее действительности — до второй половины XX века, когда появилась возможность посредством видеокамер наблюдать за сном зверя в берлоге, спящего медведя никто не видел. Даже тот, кто случайно в зимнем лесу проваливался в берлогу, сталкивался нос к носу уже с разбуженным (и весьма напуганным), но вовсе не спящим медведем. Тем не менее, этот миф активно гуляет по детским сказкам и мультфильмам по сей день.

Не исключено, что это утверждение родилось путем аналогии — известно, что некоторые дети (и взрослые, кстати, тоже) во время сна могут посасывать свои пальцы. Ну, а поскольку медведя в древности многие народы считали практически человеком, то это рефлекторное действие могли перенести на него, не задумываясь, делает он так или нет.

Увы, тех, кто так считает, мне придется разочаровать — никакую лапу из четырех имеющихся медведь не сосет. Ему просто незачем это делать — ведь, в отличие от человека, данное действие не является для него успокоительным. Напомним, что для человека палец, который он сосет во сне, является символической заменой материнской груди, поэтому это и действует на него успокаивающе. Ну а медведи питаются молоком матери всего три месяца, поэтому у них подобная ассоциативная связь просто не успевает сформироваться.

Впрочем, единственное, что наблюдали зоологи, подсматривая за зимней спячкой медведя — это то, что он временами облизывает подошвы своих лап. Делает он это потому, что они у него подсыхают во время сна и начинают зудеть, причиняя сонному зверю некоторое беспокойство. Однако такое происходит не всегда, а если и случается, то совсем редко.

И, наконец, последним мифом является утверждение, будто бы все белые медведи зимой тоже спят. На самом деле в спячку ложатся лишь беременные самки, причем продолжается она не более двух месяцев. Самцы же и те самки, которым летом не удалось забеременеть, остаются активными. Им незачем спать — ведь любой зимний сон связан не с ухудшившимися погодными условиями, а с отсутствием пищи. А в Арктике даже зимой всегда есть чем поживиться…