Скажу сразу: я увидел его, это чудо из чудес, не на раскаленном плато Гизы, где высится тройка самых знаменитых из сотни египетских пирамид, не в Долине Царей на западном берегу Нила и не на рассветной вершине горы Синай.

Я увидел весь ужас и проклятие египетской древности с ее неизменными страшными приметами — усыпальницами и храмами мертвых...



Я видел, как черная душа Египта выбирает меня, одного из многих, и вкрадчивым шепотом призывает меня к себе... настойчиво толкая в древний ужас и безумие фараонства, в катакомбы своего мертвого и бездонного сердца...

"Отец истории” Геродот утверждал, что хроники египетских жрецов охватывают 12 тысяч лет. Другой античный историк, Диоген Лаэрций, полагал, что астрономические записи египтян были начаты в 48683 году до Александра Македонского.

Елена Блаватская ссылается на некоего Хармона, якобы определившего, что мистерии в Большой пирамиде происходили уже 69 тысяч лет назад.

Автор VI века, Симплиций, пуще того, писал, что наблюдения за небом велись у Нила на протяжении... 630 тысяч лет! Голова кружится от одного размаха этих, пусть ничем и не подтвержденных сообщений.

Какой еще из культур Земли осмелились бы приписать подобный возраст? Разве что шумерской; но шумеры "сами виноваты” — оставили нам свой "царский список” протяженностью в полмиллиона лет...

О Черной Земле — Та-Кем

Под этими откровениями отца литературы ужасов, Говарда Ф. Лавкрафта, могли бы подписаться чуть ли не все мистики, отдавшие дань египетской теме с того момента, как она стала входить в моду на Западе, т. е. с начала прошлого века.

Ученые, вместе с солдатами генерала Бонапарта прошедшие смертоносную пустыню и райские оазисы Нильской долины, принесли первую связную весть о безымянных руинах среди песков, звероголовых идолах и надписях на таинственном языке.

Позднее ключ к этим надписям дал счастливец Шампольон (занятно, что Российская академия наук приняла его в свое лоно на три года раньше, чем Французская) — и зазвучали знаки-картинки, слагаясь в придворные хроники, и любовные стихи, и молитвы, и сухие сметы на употребление рабами лука и чеснока.

Начал слагаться реальный облик страны, некогда подобно змее с зеленой чешуею посевов тянувшейся меж двух пустынь, вдоль извивов благодатного Хапи. Но мрачно-восторженным тайноведам было ближе иное; они отметали подлинные сведения о Черной Земле — Та-Кем, уча, что главное, мистически-жуткое, надо читать между столбцами иероглифов.

Рядом с менее известной научной, сложилась и восторжествовала любезная полузнайкам, яркая мифическая картина.

Египет-де — родина самого изощренного колдовства, опасной магии; обитель звездочетов и алхимиков, водивших дружбу с бесами; культура настолько старая, что у истоков ее, должно быть, стояли чудовищные расы потусторонних существ. Кто из писателей, даже талантливейших, не отдал дань этому кладбищенски - романтическому поветрию?

У Анатоля Франса видим оживающего сфинкса и демоницу - музыкантшу с фрески в гробнице, соблазняющую христианского подвижника. Конан-Дойл живописует студента - египтолога, сумевшего оживить мумию, дабы с ее помощью мстить своим недругам...

Но, правду сказать, и для строгой науки есть немало загадочного в невероятном, на фоне общей дикости неолита, взлете одинокой Та-Кем. Как это началось?.. Около 12 тысяч лет назад грянула некая всеземная катастрофа — удар астероида или, по другой гипотезе, резкий крен земной оси, вызванный накоплением масс полярного льда.

Человечеству сей катаклизм памятен, как Всемирный Потоп... Резко меняется облик Северной Африки. Гибнут тропические леса, доселе покрывавшие Ливийскую пустыню; зато на месте длинной цепи лагун и озер возникает могучая река Нил. Вдоль нее оседает загадочный смуглый, большеглазый народ, сразу попавший "между двух огней”: с востока и с запада наступают безжизненные пески и скалы, а родная река регулярно разливается, превращая всю свою плодородную долину в илистое болото.

Однако, народ не вымирает и не откочевывает; он избирает гениальную тактику сплошной ирригации. Вся годная к посеву земля покрывается сетью больших и малых каналов. Пустыня приостановлена, смягчены последствия паводков.

В Европе дальние предки эллинов, римлян и славян еще бьют в дремучих чащах дубиной пещерного медведя, — а над великим Хапи уже иное... На среднем его течении возникает малопостижимая культура Бадари, в дельте зарождается цивилизация Меримда. Близок час рождения двух царств, которые затем соединит под одной бело-красной короной носящий милое прозвище "дробителя голов” первый фараон Нармер, он же Менес...

Какие же племена, какие крови смешались тогда у нильских вод? Странные светлокожие люди пришли туда, быть может, из глубин Африки; разбили свои шатры праевропейцы, перешедшие по Средиземноморскому перешейку до того, как смыл его Потоп.

А еще, доселе полагают некоторые ученые, поселились в благодатной долине уцелевшие потомки жителей таинственной, уничтоженной Потопом страны, той самой Атлантиды, чьей колонией, вероятно, был древнейший Египет. Мать знаменитого царя Хуфу, по-гречески Хеопса, строителя величайшей из пирамид, царица Хетепсерес, была, согласно портрету, найденному в ее гробнице, блондинкой со светлыми глазами; необычную удлиненную форму имеют черепа ранних фараонов...

Как бы то ни было, исчезли загадочные "роме”, народ Та-Кем, каплей растворились в потоках великих нашествий и переселений. Но до сих пор встретишь порою то красавца - полисмена в Каире, копию фараона Рамзеса Второго, то стюардессу внутренней авиалинии, похожую скорее на принцессу с древних росписей, чем на арабскую девушку...

Среди песков

Может быть, все хитрости орошения унаследованы египтянами именно от атлантов? Ремесла, быстрое развитие которого повлекло за собою прогресс в иных областях?

Ведь для прокладки каналов необходимо знание геометрии, сроки паводков определяются по звездному небу, подача воды на поля немыслима без элементарных механизмов, и т.д. Возможно... Но - то ли еще одно, сугубо идеальное наследство оставили своим ученикам гордые атланты, то ли сами египтяне обзавелись этой национальной чертой... однако, сквозь всю их историю проходит чувство своей особости.

Этакий, самый ранний на Земле, расизм, чванливое "арийство”... Видимо, слишком велико искушение — ощущать себя цивилизованными среди диких, мудрыми среди невежественных; жить в краю, превращенном твоими усилиями в земной рай, и знать, сколь бедны и варварски-дремучи иные племена в сравнении с твоим, богоизбранным!

Соблазн гордыни, опасный и для самых сильных... Много лет назад шел на экранах американский фильм "Зардоз” — фантастика, о далеком страшном будущем.

Малая кучка бессмертных ученых живет в своем рукотворном Эдеме — Вортексе — под защитой силового поля, а вокруг лежит почти вымершая планета, и голодные орды царапаются в невидимую стену. Все заканчивается вторжением бешеных кровожадных всадников, истреблением бессмертных.

История подтверждает закономерность такого финала... В Египетском музее я видел раскрашенный рельеф: спесивый фараон держит за волосы троих бородатых чужеземцев.

Любой человек, рожденный вне Та-Кем, мыслился лишь врагом и потенциальным рабом. И вот однажды, сметая города и топча всходы, в любовно ухоженный Вортекс Среднего царства вторглись воины "хекасасут”, позднее искаженно названные гиксосами.

Особенно ненавистны были гиксосы жителям Та-Кем еще и потому, что поклонялись завоеватели Сутеху, или Сетху, главному врагу землепашества, воплощению пустынного губительного зноя...

Так начались волны вторжений, когда арабская конница Амра ибн эль-Аса обратила в бегство византийские гарнизоны, и страна стала исламской... Но вернемся к "атлантской” гордыне. Современные египтяне, сплошь арабизированные и исламизированные, на первый взгляд, ей вполне чужды. Более того, в их поведении редко заметишь намек на достоинство.

Хорошенький шестилетний парнишка в отеле "Сантана” делает вид, что он лифтер, сопровождающий туристов на этажи, и протягивает ручонку за "бакшишем” (общее для всего Востока название подачки).

Взрослые "коммерсанты” куда навязчивее и наглее. В деревеньке под Луксором, среди голых скал, где все население живет торговлей сувенирами, здоровенный мужик бежал за мной, пытаясь всучить черного базальтового Анубиса, и так лупил статуэткой бога мертвых о стены домов, что с них штукатурка сыпалась, — доказывал подлинность камня... Едва я от него ушел...

О национальном достоинстве египтян

Великий президент Насер объявил, что все историческое наследие, с древнейших времен, принадлежит арабскому народу Египта. Это не мешает любителям бакшиша относиться к старине сугубо потребительски, как к выгодному бизнесу.

В тех же деревеньках рядом с руинами какого-нибудь Рамессеума или храма Хатшепсут фасады хибар и фабричек сувениров размалеваны грубо-яркими подобиями известных фресок; у входа в прославленный каирский рынок Хан-эль-Халили на вывеске Тутанхамон с супругой даже пьют кофе, что является полным анахронизмом...

И все же берусь утверждать, что исконное чувство избранности из души египтянина не исчезло, хоть и приобрело неожиданную форму. Год 1999, мой второй приезд в Египет — с творческой группой телепрограммы "Диалог со Сфинксом”.

Режиссер Ирина Шатохина и оператор Владимир Дембновецкий облюбовали для выразительного "восточного” кадра тихого серого ишака, пасущегося на горе в старом Каире. Но вот выскакивает из машины наш гид, молодой обаятельный Семех (мы его зовем Семеном), и буквально чуть не сбрасывает камеру со штатива.

Отчего такое возмущение? Ишак тут, понятно, ни при чем. Просто он ходит на фоне развалюх, коих в стране весьма немало, вместе с их голодным, оборванным населением. А египтяне, в отличие от нас, мазохистов, сами не любуются своей "чернухой” и не любят, когда на нее обращают внимание приезжие...

Но позже, в машине, Семех так искренне и гневно говорил об иностранных кинематографистах, создающих уродливый, карикатурный образ его страны, славного ее прошлого, — например, в фильмах, посвященных библейскому сюжету исхода евреев из Египта!.. Он всерьез страдал от унижений, наносимых его народу.

Да и другие бывали эпизоды, скажем, в 1997 году, во время моего первого приезда, для съемок к телепрограмме "Мистерия”. Тогда на нас троих — режиссера Александра Мельника, оператора Михаила Лебедева и меня — яростно набросились случайные прохожие. Видите ли, мы взяли в объектив прелестных, но оборванных и чумазых ребятишек... О да, некогда были за спесь, за угнетение иноплеменных жестоко наказаны и фараоны, и вельможи, и крестьяне.

Сам род их в веках пресекся; ныне священные берега населяют потомки аравийских муджахедов, турок-османов, мамлюков — бывших невольников с Кавказа, из степей половецких... Какая-нибудь фантастическая генная экспертиза могла бы тут найти сверхдальнюю родню хана Кончака!..

Но когда снова думаю о национальном достоинстве египтян, пускай столь наивно проявляемом, — не могу уйти от мысли, что в его основе лежит не высокомерие рабовладельцев, а нечто совсем иное, всетаки достойное почтения. Ну, скажем, самоуважение трудяги-хлебороба, вот уже шестую тысячу лет обустраивающего этот край, зажатый в желтых лапищах Сетха. Рабочая гордость...

Но, собственно, и первого числа лет, упомянутого мною, - пятидесяти с лишним веков, прошедших от объединения в одну державу Верхнего и Нижнего царств Египта, - вполне хватит, чтоб оседлая аграрная община, постоянно понуждаемая к изобретательности самой природой, выработала и ремесла, и высочайшее искусство, и смелую научную мысль, и глубокую религиозную философию. Осмелюсь предположить, — философию, которая "запрограммировала” развитие идей на Ближнем Востоке и во всей Европе...

Вернемся к холодной памяти дням, когда, около 3700 лет назад, в Та-Кем, ослабленную усобицами между царем и правителями провинций, вломились поклонники Сутеха, неистовые гиксосы. Что принесли они, кроме разрушения? Например, железное оружие, во многом обеспечившее им победу.

В священных текстах

Вероятно, к числу новшеств, изменивших будущее Черной Земли (и не только ее), можно отнести также приход неких племен, родственных гиксосам по крови. Назывались они в ассирийских текстах — "хабиру”, или "хабири”. Известен также другой вариант названия: "ибрим”, т. е. "с другой стороны” — имеется в виду другая сторона реки Евфрат...

Имя воинственных номадов дожило до наших дней в хорошо знакомой всем форме: евреи. Библейский патриарх Авраам был, видимо, вождем родов ибрим, пришедших тогда в дельту Нила и осевших там на нижнеегипетской земле Гошен.

Родство с гиксосами шло евреям на пользу: они мирно пасли свои стада, множились, а некоторые выходцы из хабиру даже достигали высоких постов в государстве. Библия упоминает Иосифа, сына Иакова, который стал первым министром у гиксосского фараона...

Так прошли столетия. Но вот были изгнаны хекасасут. И в череде царей Та-Кем явился Рамзес Второй, воин и строитель, каких еще не бывало. Все в нем отличалось нечеловеческими масштабами. Хроника рассказывает, как Рамзес в одиночку разметал целые отряды новых врагов, хеттов.

Вечно нехватало Рамзесу рабов и военнопленных для строительных работ; однажды, недолго думая, евреев из Гошена погнал возводить новые города. С тех пор не выходили они из египетского рабства. В древних шахтах Синая, где добывали бирюзу, найдены надписи на языке семитской группы — уж не порабощенные ли ибрим оставили их?..

Позднее, при фараоне Мернепта, восстали хабиру; вождем и пророком их стал Моше — Моисей. Библейская сказка о том, как во младенчестве мать пустила его в корзинке плыть по Нилу, как подобрала Моше дочь фараона, — сказка критики не выдерживает, она просто списана с легендарной биографии ассирийского царя Саргона.

Более достоверны иные сведения. Моше повезло: он не ломал руду, а окончил школу жрецов солнечного бога Ра в Гелиополисе, получил высокое посвящение - и именно из Египта вынес идею невидимого единого Бога, творца Вселенной!

В священных текстах Египта можно встретить догматы не только ветхозаветной веры, но и той, которая намного позднее была названа именем ессейского проповедника Иешуа Машиаха (по-гречески — Иисуса Христа). Понятия первородного греха и искупления, загробного суда, рая и ада, будущего воскресения всех усопших во плоти... Весенний праздник, связанный с восстанием из мертвых бога Усира (Осириса), стал прообразом христианской Пасхи.

Маленький Иисус с матерью и отчимом скрывался в Египте от царя Ирода — и вот, образ Марии с младенцем-богом уверенно обрел черты многотысячелетнего канона Та-Кем, образа Исет (Исиды), прячущей своего сына Хора от злого преследователя, все того же Сетха... Египетская духовная программа, и Моисеем вынесенная из жреческой школы, и всеми мыслящими ибрим воспринятая за 400 лет пребывания на Ниле, преобразила мир.

Иудаизм, вместе с его тайной частью, Каббалой, порожден ею; взорвавшие тесноту иудейских догм, колоссальные движения христианства и ислама также несут печать религии Та-Кем. Дыхание пирамид пронеслось от Аравии до Норвегии, от Сибири до Аргентины... Но все же — самым сокровенным святилищем веры в Единого, Неименуемого, главным средоточием Духа, штурмующего небеса, долго оставался Египет....

Некогда эта ночь, с 30 апреля на 1 мая, была ночью весеннего праздника германцев-язычников. По христианскому календарю, приходилась она накануне дня святой Вальпургии — вот и стала Вальпургиевой ночью. Фанатики, именем Христа прикрывавшие свою ненависть ко всему здоровому и веселому, верили, что в эту пору нечисть владеет землей и ведьмы слетаются на шабаш. Европейское Средневековье объявило горы — Брокен, Блоксберг и другие — местами демонских "слетов”...

Вопреки мрачному суеверию, в эту ночь 1999 года мы совершали восхождение на гору, веря, что движемся к вечному свету и соответственно изменяемся внутренне. Впрочем, гора была особенная: звалась она Джебель Муса (Гора Моисея), или попросту Синай... Крутой тропою, грубыми каменными ступенями взбирались мы к ее вершине, обремененные своими грехами, видеокамерой BSP и штативом к оной.

Богатых паломников несли бедуинские верблюды, храпя и боками чуть не сталкивая в пропасть пеших восходителей, — боюсь, что наездникам было столь же трудно проникнуться мистическим настроем этой ночи, как их ездовым животным пройти в игольное ушко... Задыхаясь, все чаще делая привалы, проклиная обрывавшее руки снаряжение, мы, тем не менее, спешили, поскольку традиция велела встретить рассвет именно там, где пророку Израиля в огненной туче явился бог Яхве, и заснять трогательную сцену чтения Библии на разных языках.

В розово-сиреневом мареве перед восходом одолели мы последний подъем — и увидели перед собою церковь, сложенную на самой вершине из блоков, доставленных тем же путем, которым мы едва дотащили собственные тела и не слишком тяжелую аппаратуру. А вокруг на изрезанных причудливыми, словно рукою скульптора сделанными рельефами, коричневых морщинистых пиках стояли другие церкви или часовни, подобия белой, почти отрешенной от земного "гималайской твердыни” кисти Николая Рериха.

И к ним, ясно видимые в разгорающемся майском утре, вели по откосам зигзаги древних троп. Этими козьими стежками несли монахи снизу, из долины, каждую плиту и половицу, каждую икону и каждое звено ограды, каждый оконный переплет и каждый гвоздь. Строили храмы на пороге неба, попутно очищаясь от всего эгоистичного, низменного, пережигая в себе все слабости, все наследие хитрого, хищного и похотливого примата, ставшего человеком на крутом пути к пику эволюционного Синая...

Узкие врата

Великих духовных тружеников всегда рождала земля Египта. ...Со времен халифа аль Мамуна, искавшего в усыпальнице Хуфу сокровища допотопных царей, и по сей день длятся споры — для чего, собственно, возведены Большие Пирамиды?

Гробы оказались пустыми — но это может значить, что мумии фараонов были просто перепрятаны. Такое случалось порой, по причинам, для нас уже непостижимым...

Много вокруг рукотворных гор вьется и вовсе фантастических вымыслов - от старых оккультных, о том, как "божественные энергии нисходят свыше на вершину пирамиды, подобной древу с корнем вверху и кроной внизу, и растекаются затем по всей Земле”, до новейших, вроде бредовой "гипотезы” одного киевлянина о том, что на пирамидах стояли... гелиоустановки для регулирования уровня воды в Ниле.

Но меня привлекает одно предположение, высказанное, в частности, Еленой Блаватской. Я почувствовал его возможную справедливость, когда, согнувшись в три погибели, узким проходом сошел в недра гробницы Хафра.

Этот путь, говорит Блаватская, символизирует смерть и новое рождение; здесь — те самые "узкие врата”, ведущие в мир обновленной, блаженной жизни с Богом, о коих упоминает евангелист Матфей.

Но мало того: нисходящий и восходящий ходы лишь подводили посвящаемого (вероятно, ученика жреческой школы) к настоящему, тяжкому испытанию. Человека помещали в гробницу фараона, быть может, на много дней, и прикрывали огромной каменной крышкой.

Темнота, тишина, бездвижие, страшное одиночество в глубинах пирамиды... не наедине ли с царской мумией, нашептывавшей непостижимые тайны иного мира? По преданию, испытуемому здесь являлся Мастер Мастеров, существо с лицом льва. Он открывал "секретное имя Бога, дающее могущество”.

Будущий жрец постигал для себя "вечность Жизни, Света и Истины — и иллюзорность Смерти, Мрака и Греха”. Новый человек вставал из гробницы, с душою, очищенной от всего мелкого и себялюбивого. Если, конечно, не сходил с ума... Не побывал ли тут — или в сердце пирамиды Хуфу - ученик гелиополисской школы Ра, юный Моше?..

Ушли звероголовые боги, аллегории свойств высшего Начала, но осталась практика инициаций, преображения душевного облика, и стал Египет первых веков нашей эры — родиной монашества, ярким светильником раннего христианства. Раньше, чем на синайских высотах забелели пограничные с небом церкви, под Александрией спасался святой Антоний, терпел кошмарные соблазны и страхи от демонов, позднее изображенных Босхом и Дали.

В заброшенных среди пустыни капищах находили приют ушедшие от мира отшельники; и, быть может, прекрасные девы с фресок или рельефы, изображавшие жизнь нагих людей в райской долине Та-Кем, вправду мучили их тоской о несбыточном...

Потом здесь строились первые на Земле киновии, общежития для сотен и тысяч аскетов. Виноградником Христовым, садом древнего благочестия называли Египет до прихода мусульман. Но разве подъем на Синай не стал развитием ритуала посвящения в пирамидах, восходящего пути к свету?

И обители на вершинах гор — не сделались подобиями гробниц-колыбелей для всех, кто решил претерпеть телесную смерть заживо и новое сияющее рождение в духе?..

Главная тайна Черной Земли

А вот теперь — о главном чуде, главной тайне Черной Земли; о том, с чем столкнулся я во дворе новенького отеля в Шарм-аш-Шейхе, курорте, заложенном менее тридцати лет назад на тоненькой береговой полосе у южной оконечности полуострова Синай, вблизи бывшего военного аэродрома израильтян, теперь служащего туристам со всего света (нас, как и любого желающего киевлянина, привезло туда агентство "Планета Тур Рамзес”).

Там, у отеля, увидел я, как рабочие высаживают на небольшом газоне скромные цветы, в том числе полевые ромашки, которые столь легкомысленно рвем мы и топчем на наших щедрых приднепровских лугах.

Каждый кустик цветов вынимается из пакета вместе с черноземом, привезенным за тридевять земель по морю; и к каждому посаженному кустику подводится отдельный тонкий шланг водоподачи.

И еще. На берегу Нила в Каире, где зеленеют и цветут великолепные тропические заросли, каждая пальма, оказывается, растет в собственной кадке, и каждое ботаническое диво имеет свой вазон.

...Все мы знаем, как украинские крестьяне возделывают и лелеют садики и клумбы в собственных дворах. Но легко ли представить себе нашего земляка, хлопочущего над тополем или акацией, высаженными в кадках на общей земле склонов Днепра?! Увы...

Умение выстоять в страшной стовековой борьбе с пустыней, с горячо дышащим Сетхом, чьи желтые лапы вечно пытаются подмять нежные ростки орошаемых полей — вот суть и душа Египта.

В крестьянской заботливости и скрупулезности, в неутомимости и честности тех, чьи руки изрыли заиленную землю Та-Кем миллионами больших и малых каналов, тех, кто изобрел кожаные ведра шадуфа и вращаемое быками поливальное колесо сакьи, — вот в чем начало того колоссального закаливания воли, того неимоверно сильного стремления к чистоте и свободе духа, которые нашли себе грандиозный выход и в мистериях пирамид, и в расцвете первых Христовых обителей.

Жаль, конечно, что после всех завоеваний и колониальных передряг стал современный Египет рутинной полуфеодальной державой с торчащими на каждом шагу портретами "данного Аллахом” Мубарака и миллионом бездомных, ночующих в главном некрополе Каира. Жаль...

Но, как говорится, "еще не вечер”, бездна времен впереди глубже, чем за нашими спинами. А импульс высшего духовно-нравственного стремления, воплощенный Гермесом Трисмегистом, Имхотепом, Моисеем, Христом и Мухаммедом, дан человечеству навсегда.

Может быть, и веру в грядущее бессмертие всех живых ощутил впервые именно земледелец, увидев, что нет в природе безнадежно мертвого, а паче там, где трудится душа? И тела царей своих, и тела близких он стал сохранять от гниения, точно зерна, предназначенные рано или поздно взойти и дать урожай.

А как же "мертвое и бездонное сердце” Египта, "ужас и проклятье египетской древности”? Да его просто нет. Выдумали его досужие западные интеллигенты, никогда не видевшие, как подводят шланг с живительной водой к лелеемому на краю пустыни кустику ромашек.