Человек – единственное существо, осознающее конечность своего бытия.
В каждой мифологической системе было место для бога смерти. В разных культурах, в разных уголках земли его изображали по-разному, однако у всех этих божеств были схожие черты.

Оборванная нить

Функции бога смерти варьировались: это могло быть существо, забирающее душу человека в момент умирания, проводник, сопровождающий душу в царство мертвых, и непосредственно властелин этого царства. При этом следует заметить, что сам срок жизни человека обычно определялся другими богами, которых можно назвать богами судьбы. Наиболее известные – древнегреческие мойры, одна из которых, Клото, прядет нить человеческой судьбы, другая, Лахесис, определяет длину этой нити, а третья, Атропос – режет ее ножницами в нужный момент.

Таким образом, бог смерти не решает, кому жить, а кому умереть, он – всего лишь исполнитель. Но при этом его могущество зачастую столь велико, что даже верховный бог не в силах навязать ему свою волю.

Смерть и сон

Поскольку древнегреческая мифология хорошо известна современному человеку, мы коротко расскажем о ее богах смерти. Это властелин царства мертвых Аид, проводник душ в загробный мир Гермес (он же – бог торговли, плутовства, обмана, воровства и красноречия, в общем, довольно многофункциональное божество), а также непосредственно бог умирания – Танатос. Среди прочих богов Танатос не пользуется уважением, кроме того, считается, что он равнодушен к жертвам, приносимым человеком, ибо смерть, как известно, неумолима. Танатос – брат Гипноса, бога сна. Греки часто изображали их – смерть и сон – рядом, в виде белого и черного юношей. Черный держал в руке погасший факел, символ закончившейся жизни.

«По мрачным полям царства Аида, заросшим бледными цветами асфодела, носятся бесплотные легкие тени умерших. Они сетуют на свою безрадостную жизнь без света и без желаний. Тихо раздаются их стоны, едва уловимые, подобные шелесту увядших листьев, гонимых осенним ветром. Нет никому возврата из этого царства печали», – так описывает царство Аида Николай Кун в книге «Легенды и мифы Древней Греции». Малоприятное место, в которое жизнелюбивые греки совершенно не хотели попадать.

Боги смертиСердце на весах

Древние египтяне почитали Анубиса, бога, которого изображали в виде человека с головой шакала. Интересно, почему именно шакал стал символом подобного божества? Шакал – мелкий хищник, по внешнему виду напоминающий волка. Нельзя сказать, что это очень опасное для человека животное. Однако есть особенности, делающие этого зверя одним из символов смерти. Во-первых, в рационе шакала заметное место занимает падаль, во-вторых, этот зверь издает резкий вой, напоминающий вопль отчаяния, а в-третьих, шакал необыкновенно хитер и дерзок.

Анубис – проводник душ умерших в загробный мир, а также участник суда Осириса. Именно Анубис держит в своих руках весы Истины, на одной из чаш которых лежит сердце покойника, а на другой – перо богини Маат, символ справедливости. Если сердце человека столь же легкое, как и перо, то умерший отправляется в рай – прекрасные и плодоносные поля Иару. Если же сердце тяжелее пера Маат, то покойника ждет незавидная участь – его пожрет Амат, чудовищный лев с головой крокодила, т.е. случится смерть после смерти, на этот раз окончательная и бесповоротная.

Сине-белая Хель

У древних скандинавов миром мертвых правила Хель, дочь коварного бога Локи и великанши Ангробды из Железного леса. Выглядит Хель весьма непрезентабельно – высокого роста, половина тела – черно-синяя, половина – мертвенно-бледная. В некоторых версиях мифа есть упоминание о том, что бедра и ноги Хель покрыты трупными пятнами. Очевидно, внешний облик Хель – как и, например, представление смерти в виде скелета – это перенесение черт трупа на образ самого бога смерти.

Царство Хель – Хельхейм – место довольно унылое: там темно и холодно. Правда, не все умершие попадают в царство сине-белой Хель. Скандинавская мифология создала образ так называемой Валгаллы – своеобразного рая для доблестных воинов. Под руководством Одина они каждый день сражаются, убивая друг друга. Но лишь завершается битва – и павшие воскресают, чтобы, сев за один стол со своими победителями, начать пир. Воины – люди, несущие смерть, но и сами рискующие своей жизнью, – в итоге как бы побеждают смерть, вечно умирая и воскресая.

Любовь и смерть

В синтоизме – традиционной религии Японии – о загробном мире рассказывается следующее. Идзанаги и Идзанами – божественные супруги – создали землю и всех, кто ее населял. Идзанами родила на свет других богов: богиню солнца Аматэрасу, бога луны Цукиеми, бога ветра Сусаноо. Но когда на свет появился бог огня Кагуцути, он опалил свою мать, и та тяжело заболела, а затем, оставив мужа и детей, отправилась в Еми, страну вечного мрака.

Идзанаги был безутешен. Он отправился вслед за женой, чтобы найти и вернуть ее в мир живых. Путь был долог, и чем дальше бог шел, тем меньше видел – вокруг сгущалась тьма. И, наконец, когда глаза его ничего не могли различить во мраке, он услышал голос Идзанами. И этот голос сказал, что он пришел слишком поздно. Идзанаги хотел в последний раз взглянуть на свою супругу и, хотя та просила его не делать этого, зажег огонь. То, что он увидел, заставило Идзанаги содрогнуться: его некогда прекрасная супруга превратилась в чудовище, которое окружали не менее уродливые твари. Эти порождения Еми бросились на него, так что бедный бог едва унес ноги. Вернувшись в мир, где светило солнце, Идзанаги провел очистительный обряд, чтобы царство мертвых более не имело над ним власти.

Этот японский миф, напоминающий своим сюжетом историю об Орфее и Эвридике, демонстрирует нам веру древнего человека во всемогущество смерти – даже бог не в силах освободить возлюбленную из царства мрака. Мало того, само пребывание в Еми превращает богиню в чудовище – так же, как смерть и разложение превращают красавиц в отвратительные трупы.

Интересно, что схожий миф об уходящей в подземное царство богине есть и у аборигенов Новой Зеландии маори. Очевидно, тема поисков супруги в царстве смерти – один из универсальных мифологических сюжетов, порожденный горькой реальностью, в которой смерть зачастую разлучает любящих.

«Стильная» преисподняя

Если мы перенесемся на другой конец света – в Америку, то увидим, что здешнее божество смерти во многом схоже с вышеописанными. В мифологии ацтеков Миктлантекутли – владыка загробного мира Миктлан – изображался в виде окровавленного скелета или человека с черепом вместо головы. Это жуткое существо не чуждо своеобразной эстетики: его голова украшена перьями совы, а на шее ожерелье из человеческих глаз.
Спутники бога – летучая мышь, паук, сова… и супруга, Миктлансиуатль.

Ее также изображали в виде скелета или женщины с черепом вместо головы. Эта экстравагантная дама одета в юбку из гремучих змей. Живет супружеская чета в доме без окон, расположенном в самой нижней, девятой преисподней Миктлана.

Чтобы попасть к ним в гости, умерший проделывал нелегкий путь, длившийся четыре дня. Ему необходимо было пройти между двумя горами, которые могли обрушиться на него в любую секунду, спастись от змеи и крокодила, преследующих его, пересечь восемь пустынь, взойти на восемь гор, стерпеть ледяной ветер, мечущий в него камни и острые обсидиановые лезвия.

И лишь потом, выйдя на берег подземной реки, умерший встречал проводника – маленькую собаку с рубиновыми глазами.

На ее спине он пересекал реку, за которой начинались владения Миктлантекутли. Покойник приносил богу смерти дары – то, что родственники положили в его могилу. Миктлантекутли оценивал щедрость покойника и определял его место в одной из девяти преисподних.

И ни в одной из них ничего хорошего покойника не ждало.

Этой участи избегали лишь погибшие в бою воины (а также принесенные в жертву пленники), которые попадали в мир, напоминающий скандинавскую Валгаллу. Кроме того, отдельный мир с неплохими жилищными условиями существовал для утопленников, считавшихся избранниками бога воды. Особое обиталище – «дом маиса» – было у женщин, умерших во время родов.

По ночам они возвращались на землю в виде призраков, тревожа живых и предвещая беду.
Увы, тех, кто ушел навеки, в земном мире не особенно жаждут видеть.