Американские палеонтологи, изучив следы огромной птицы диатримы, обитавшей в Северной Америке свыше 40 миллионов лет назад, пришли к выводу, что она не была кровожадным хищником, каким ее описывают современные учебники палеонтологии. Когти на лапах этого гиганта были короткими, тупыми и хрупкими — такими невозможно удерживать добычу при поедании.

Многие из нас еще со школы помнят о кровожадных гигантских птицах диатримах (прежде Diatryma, ныне Gastornis) и фороракосах (Phororhacos) — представителях отряда журавлеобразных (Gruiformes), которые наводили ужас на обитателей обеих Америк 56-41 миллион лет тому назад. Обычно их рисуют как страшных хищников, которые, обладая двухметровым ростом, длинными ногами и крепким клювом размером со средневековую секиру, преследовали любых животных, как травоядных, так и плотоядных. Действительно, сила удара 50-сантиметрового клюва была сравнима с таковой падающего ножа гильотины — от этого не мог защитить даже самый прочный панцирь.

Однако это представление является просто реконструкцией палеонтологов, которые основывались на немногочисленных фрагментарных находках данных птиц, а также эмпирических умозаключениях. Самым весомым аргументом был, конечно же, полутораметровый клюв. Многие ученые рассуждали: зачем травоядному существу нужен такой "топор", если не для того, чтобы убивать добычу? Однако даже этот аргумент, если рассмотреть его тщательно, теряет свою силу — с помощью этого чудесного "орудия труда" с таким же успехом можно выкапывать вкусные корешки или разделывать туши умерших животных. То есть даже с таким огромным клювом диатримы вполне могли быть падальщиками или вегетарианцами.

Свою роль, несомненно, сыграло еще и то, что первый из найденных скелетов диатримы лежал вместе с костями карликовых лошадей и других мелких млекопитающих. Увидев это "кладбище", некоторые палеонтологи предположили, что последние являлись жертвами грозного гиганта. Слабость подобной версии, я думаю, и так очевидна — например, на кладбищах людей множество скелетов находятся рядом, однако из этого вовсе не следует, что при жизни они охотились друг на друга. К тому же на телах предполагаемых жертв не удалось найти явных следов "работы" смертоносного клюва диатримы.

Кроме того, диатрим часто записывали в хищники еще и потому, что после вымирания динозавров (65 миллионов лет назад) во всех экосистемах освободилась ниша крупных хищников, возглавляющих пищевые пирамиды в сообществах. Среди млекопитающих еще не было таких, кто мог бы занять ее — таковые стали появляться примерно 43-40 миллионов лет тому назад, когда гигантские птицы уже начали вымирать. Получалась очень красивая версия — пока млекопитающие "медлили", шустрые птички быстренько заняли "доходное место", поскольку эволюционно были готовы взойти на экосистемный "трон".

И это было для них не особенно сложно, поскольку длинные ноги позволяли им догонять даже самую быструю добычу (по расчетам, диатримы, как и современные страусы, могли бежать со скоростью 45-52 километра в час), а высокий рост в сочетании с мощным клювом — наносить удары чудовищной силы. Словом, само строение этих предков современных журавлей уже предрасполагало к выбору престижной "экосистемной" профессии крупного хищника. Однако, пока диатримы развлекались на просторах степных ландшафтов Нового Света, млекопитающие наконец-то смогли сами создать "модель" загонного хищника, которая оказалось в несколько раз более эффективной и смогла конкурентно вытеснить всех "эрзацев", в том числе и пернатых.

Одним словом, гипотеза весьма красива и логична, но лишь при одном условии — если доказать, что диатримы действительно были хищниками. В противном случае она рассыпается как карточный домик — ведь все вышеупомянутые приспособления можно использовать и для других целей. Что в конце концов и случилось: пока диатримы гордо шествовали из учебника в учебник как самые опасные хищники раннекайнозойских экосистем, у палеонтологов накапливались данные о том, что судя по всему, они таковыми не являлись.

Особенно убедительно звучит версия, которую выдвинула недавно группа палеонтологов под руководством Джорджа Мастоу из Западного Вашингтонского университета (США). Ученые исследовали следы, оставленные 55,8-48,6 миллионов лет назад (нижний эоцен) какой-то крупной птицей в песчанике геологической формации Чакенат в северо-западной части штата Вашингтон. Они пришли к выводу, что многочисленные и хорошо сохранившиеся отпечатки с большой долей вероятности принадлежат диатриме. И, самое интересное, перед палеонтологами наконец-то оказались следы, по которым можно судить о том, чем питалась птица.

Каким же образом это можно сделать? На самом деле все очень просто — как мы знаем, любой пернатый хищник, когда поедает добычу или несет ее к месту трапезы, сжимает жертву в лапах. Именно поэтому у всех современных небесных разбойников острые и прочные когти — иначе с трудом пойманный "обед" может ускользнуть и стать добычей кого-то другого. Кстати, именно исследовав когти, ученые сняли с кондора и других крупных грифов Нового и Старого света обвинения в хищничестве — те оказались тупыми и хрупкими, а следовательно, удержать жертву с их помощью совершенно невозможно.

Ну, а что же с с когтями было у диатримы? Увы, она не могла ими похвастаться — когти на ее лапах были короткими, тупыми и хрупкими. Это значит лишь одно — диатрима не могла удерживать добычу в лапах и, следовательно, не была хищником. Но чем же тогда питалось это громадное существо? Поедала ли диатрима трупы животных или придерживалась вегетарианской диеты?

Джордж Мастоу считает, что, скорее всего, эти огромные птицы были все-таки растительноядными. Он обращает внимание на то, что клюв диатримы заканчивался крючком. Прежде это трактовалось в пользу хищничества — такое приспособление удобно использовать для удержания жертвы и разрывания трупов. Но в то же время клюв подобного типа подходит и для сбора урожая листьев, плодов и семян в субтропических лесах. Именно поэтому крючкообразный выступ имеется у попугаев, клестов, а также серием (Cariamidae) — сохранившихся до наших дней ближайших родственников фороракосов и диатрим, которые питаются в основном плодами (и иногда — насекомыми).

Что касается образа свирепого хищника, то Мастоу подозревает, что палеонтологи приписали диатриме это качество в том числе из популистских побуждений. "Давайте будем честными: страшный и свирепый мясоед привлекает гораздо больше внимания, чем травоядный неженка", — говорит исследователь. Впрочем, следует заметить, что с выводами его группы согласны далеко не все палеонтологи — некоторые считают, что отсутствие длинных и острых когтей еще ни о чем не говорит. Для бегающей птицы они могли быть эволюционно невыгодны — ведь длинные когти мешают хорошо разогнаться. А что касается способа удержания жертвы, то не исключено, что у диатрим он мог быть каким-то другим.

Все это говорит о том, что исследования нужно продолжать — возможно, у палеонтологов появятся еще какие-либо данные, с помощью которых можно будет наконец-то понять, каков был образ жизни этой замечательной птицы. Однако из исследования Мастоу и его коллег следует сделать один весьма поучительный вывод — не всякое существо является тем, чем кажется на первый взгляд…