Загадка метана на марсианской поверхности давно является предметом жарких споров.

Одни астрономы, базируясь на том, что метана больше всего в тех местах Марса, где теплее, и тогда, когда там теплее (например, летом в Северном полушарии), считают что перед нами продукты жизнедеятельности почвенных бактерий. А другие постоянно подбирают этому «иное объяснение», выводя метан и из молний марсианских бурь, и даже из метеороидов, сгорающих в атмосфере Марса и поставляющих туда компоненты для образования метана под действием ультрафиолета, который относительно свободно проникает в тонкую атмосферу Марса.

И поставить точку пока никому не удаётся. Первые докажут свою точку зрения только в том случае, если марсоходы найдут такие бактерии (а это непросто, благо, по некоторым предположениям, они уже их находили, но при «опознании» благополучно уничтожили). Вторые же и сами признают, что, по всем расчётам, и молнии, и метеороиды могут доставить на Марс считанные проценты того метана, который, согласно данным спектрального анализа, там наличествует. Опять же, их гипотезы пока никак не объясняют «пятнистости» в концентрации метана над Марсом…

Впрочем, как уверяет Ричард Корт, геолог из Имперского колледжа Лондона (Великобритания), проблема с Марсом решаема хотя бы принципиально: мы можем послать туда соответствующий аппарат. А вот с экзопланетами этот номер не пройдёт, и тут астробиологию может поджидать серьёзная проблема.

Сейчас считается, что метан в действительно больших количествах может генерироваться на землеподобных планетах только живыми организмами (см. Землю). Однако исследование источников метана на Марсе выявило возможность того, что богатые углеродом микрометеороиды, происходящие из пояса астероидов, где доминируют углеродистые небесные тела, поставляют компоненты для образования метана уже «на месте».

Конечно, гипотеза о метеороидах вряд ли может объяснить, почему метан на Марсе появляется лишь тогда, когда тепло. Но вот в отношении экзопланет она может быть полезной.

«Это чревато проблемой, потому что поиск жизни на экзопланетах зависит от удалённых наблюдений (скажем, спектроскопического анализа их атмосфер), как это было с обнаружением метана на Марсе», — подчёркивает Ричард Корт. Дело в том, что многие системы, наблюдаемые астрономами сегодня, проходят через фазу чрезвычайно активной бомбардировки планет микрометеороидами и более крупными небесными телами, как это было в Солнечной системе в период поздней тяжёлой бомбардировки. Например, если сегодня Земля получает всего 40 тыс. тонн микрометеороидов в год, а Марс — 12 тыс. тонн, то во время поздней тяжёлой бомбардировки эта цифра, по разным оценкам, была в 1 000–10 000 раз больше. Скажем, за 100 млн лет бомбардировки Земля приняла около 33 трлн тонн микрометеороидов, а Марс — 1,7 трлн тонн.

Как отмечает исследователь, в разгар таких событий на экзопланете мы увидели бы в её атмосфере слишком много метана — так много, что не смогли бы отличить её от планеты земного типа, где уже есть жизнь.

В этой связи не лишним будет вспомнить звезду Глизе 581: астрономы уже наблюдали в одной и той же планетарной системе и «суперземлю», и диск с большим количеством мелких небесных тел, способных вызвать эффект «ложного метана» в атмосфере ближайшей к нему землеподобной планеты.

Соответствующее исследование опубликовано 6 сентября в журнале Planetary and Space Science.

Подготовлено по материалам Astrobiology Magazine.