Соединенные Штаты утрачивает свой гегемонистский статус. Если Барак Обама хочет успешно ориентироваться в водах внешней политики в течение последующих четырех лет, ему придется скорректировать мировоззрение американцев

Барак Обама переизбрался на пост главы государства, сконцентрировав внимание на вопросах внутренней политики. В любом случае, смотреть на то, что происходит за границами США, было бы просто невыносимым для американских избирателей. В этом нет вины Обамы, ведь внешнеполитические проблемы имеют, как правило, долгую историю, так что президента вряд ли стоит упрекать в том, что он не смог предвидеть нынешний глобальный кризис.

Тем не менее, нужно признать, что для сегодняшней картины мира характерны апокалиптические черты. На ней мы видим четырех всадников Апокалипсиса – иранскую ядерную программу, волнения в исламских странах, кризис еврозоны и замедление темпов роста китайской экономики. Правда, есть еще и пятый всадник чисто американского происхождения – дефицит федерального бюджета. Журнал The Economist считает, что именно последнее обстоятельство несет в себе самую главную угрозу, и New York Times разделяет это мнение. После президентских выборов газета опубликовала статью под заголовком «Вернувшегося к работе Обаму встречает угроза кризиса в налогово-бюджетной сфере» (Back to Work, Obama Is Greeted by Looming Fiscal Crisis).

Идея этой публикации состоит в том, что Соединенным Штатам не удастся больше совмещать уровень налогообложения, характерный для малых стран, и расходы, которые может себе позволить только крупная держава. Кроме этого, есть опасения, что США немедленно почувствуют последствия мирового кризиса, как только один из четырех всадников Апокалипсиса поднимет голову.

В Америке внешняя политика редко служит критерием, позволяющим тому или иному президенту переизбраться на второй срок, однако она вполне может стать причиной поражения на выборах. Помните Джорджа Буша-старшего, который праздновал триумф во время операции «Буря в пустыне» в 1991 году, а затем был вынужден выслушивать упреки от Клинтона и Гора, которые критиковали президента за то, что он слишком увлекся преследованием Саддама и уделял недостаточно внимания экономике своей страны? Обама взял на вооружение похожую тактику, перестроив ее, однако, в обратном порядке – сначала он продемонстрировал внешнеполитические достижения своего первого срока (их список венчает уничтожение Усамы бен Ладена), а затем сконцентрировался на внутриполитических успехах – в их числе бэйлаут автомобильной промышленности, снижение уровня безработицы и закон о медицинском обслуживании. Кое-какое внимание он, правда, уделил осложнившимся отношениям с Израилем, возглавляемым Нетаньяху.

Тем не менее, по возвращении в Белый дом Обама должен будет решить проблему федерального бюджета к январю следующего года, чтобы избежать последствий так называемого «фискального обрыва» - одновременного повышения налогов и снижения расходов на общую сумму $600 млрд.

Скорее всего, это ему удастся. Третьего срока Обаме все равно не видать, так что он может позволить себе непопулярные меры. Однако урегулирование кризиса внутри страны не избавит президента от необходимости решать внешнеполитические проблемы – они остаются актуальными и могут представлять угрозу для американской экономики. Четыре вышеупомянутых всадника Апокалипсиса олицетворяют собой такие вызовы, с какими не приходилось сталкиваться еще ни одному американскому президенту в период после Второй мировой войны. Соединенные Штаты утратили ту мощь, которую когда-то имели. Хотя американский ВВП все еще остается самым большим в мире, страна сегодня сильно зависит от иностранного капитала, особенно китайского.

В среднем каждый гражданин США должен примерно 17,5 тыс. долларов иностранным кредиторам. Общий размер задолженности на душу населения (внешней и внутренней вместе) составляет 52 тыс. долларов. Если же считать только налогоплательщиков, то сумма возрастает до 140 тыс.

Военное превосходство США было подорвано решением профинансировать вторжение в Ирак (в 2003 году) и Афганистан путем «экстренных расходов» - масштабные военные операции планировались без учета той бреши, которую они могли пробить в бюджете страны. Экономисты Джозеф Стиглиц (Joseph Stiglitz) и Линда Билмес (Linda Bilmes) как-то подсчитали, что совокупная стоимость этих двух войн, возможно, уже превысила три триллиона долларов. Так как 42% внешнего долга США находятся в руках Китая и Японии, прослеживается некая связь между устойчивостью американской военной системы и доступностью иностранных кредитов.

В абсолютном выражении на долю Китая приходится только 8% государственной задолженности американского государства, однако решать проблему бюджетного кризиса все равно жизненно необходимо, если США хотят и дальше ежегодно тратить до 600 млн. долларов на военные нужды (эта сумма, кстати, не включает расходы на обеспечение безопасности внутри страны). Пока Соединенные Штаты не встанут на путь финансовой автономности, их позиции в противостоянии с четырьмя всадниками Апокалипсиса останутся слабыми.

Некоторые эксперты (включая российского президента Путина) находят у Обамы сходство с Михаилом Горбачевым, т.е. считают его «человеком, вынужденным возглавить страну в период развала политической системы, которую он отчаянно пытается спасти». США, вне всяких сомнений, находятся на закате своего могущества, в то время как на мировой арене появляются другие державы, быстро набирающие политический вес. Однако сравнение с Советским Союзом было бы неправильным, ведь Америка не является мощной «территориальной империей» в советском смысле этого слова. Параллели здесь скорее можно проводить с Британской империей (хотя я вовсе не говорю о наличии полного сходства). В своем исчерпывающем исследовании, посвященном анализу взлетов и падений великих держав, Фернан Бродель (Fernand Braudel) указывает несколько факторов, характерных для империй в период заката. Это наличие избыточных средств, которые некуда инвестировать, явные признаки поляризации доходов и то обстоятельство, что страны, бывшие некогда «колониальными рынками», научившись всему у гегемона, сами начинают использовать его инструменты и стратегические методы. Китай сегодня внедряет элементы свободного рынка в экономику государства с однопартийной системой. В некоторых странах Ближнего Востока термин «демократия» стал модным словцом, с помощью которого различные религиозные партии обосновывают свои притязания на власть.

Второго срока Обамы, безусловно, не хватит для того, чтобы предотвратить закат. Тем не менее, опыт Британской империи может помочь в понимании того, как США следует реагировать на вызовы, с которыми они сталкиваются на международной арене. Основное правило заключается в том, что внешняя политика страны должна служить ее внутренним потребностям, ведь такую роскошь, как идеализм, могут позволить себе только империи, находящие в зените своего могущества.

Характеризуя закат Британской империи, Сэмюэл Адамсон (Samuel Adamson) указывал на «намеренное сохранение престижа фунта стерлингов на международной арене, обусловленное ностальгией по светлым дням британского господства на мировой арене, что пагубно и весьма болезненно отражалось на экономике страны, правительство которой пыталось в первую очередь решать внешнеполитические задачи». В постимперскую эпоху мировая система возвращается в «средневековую» фазу своего развития, для которой характерно появление региональных держав (в нашем случае это Иран, Египет, Израиль и Китай). США сегодня являются уже не центральной державой мира, а просто относительно сильным игроком на международной арене. Эпоха послевоенного господства завершилась, поэтому стране необходима новая геостратегическая линия.

Возьмем, к примеру, Великобританию. После Второй мировой войны в отсутствие таких политических лидеров, мыслящих имперскими категориями, как Уинстон Черчилль, стране пришлось несколько раз прибегать к помощи США для урегулирования международных проблем. Это случалось во время иранских кризисов 1946 и 1951-53 годов, а также тогда, когда Великобритания попыталась в одиночку урегулировать Суэцкий кризис 1956 года. Соединенные Штаты в тот период уже были достаточно мощной державой, способной задавать тон процессу мирного разрешения конфликтов.

Сегодня прибегать к помощи региональных держав для достижения внешнеполитических целей стало для Америки привычным делом. Вашингтону часто удавалось привлечь другие страны для решения своих задач на международной арене. Например, ЦРУ поддерживало моджахедов в Пакистане, стремясь противостоять вторжению советских войск в Афганистан, а администрация Никсона предпринимала шаги к сближению с Китаем, чтобы ограничить политическое влияние СССР в 1970-х годах.

На самом деле, даже сегодня Поднебесная представляет собой очень важную силу, привлечение которой способно помочь Америке в борьбе с вышеуказанными четырьмя всадниками Апокалипсиса. Возьмем, к примеру, проблему Ирана. Санкции, введенные против Тегерана, начали работать только тогда, когда Пекин согласился ограничить коммерческие отношения с Ираном (в частности, закупки нефти). Китай вполне может стать союзником США в том, что касается сдерживания экстремистских режимов, которые уже пришли или только собираются прийти к власти в странах Ближнего Востока – от Пакистана до Марокко. Тегеран может пересмотреть свою ядерную стратегию, если санкции останутся жесткими, а Пекин откажется вести с ним дела. Возможно, в будущем подобную роль возьмет на себя и Индия, так что модель, в основе которой лежит сдерживание, позволит ограничить влияние России в регионе.

Новая «политика разрядки» с привлечением Китая способна снизить риски спада деловой активности в Азии и сохранить на прежнем уровне потоки китайских денег, идущих в федеральную резервную систему США, по крайней мере, до тех пор, пока Америка не реструктурирует свой бюджет.

Новая стратегия обязательно потребует изменения баланса сил в Тихоокеанском регионе (центр притяжения переместится с западного побережья Америки к восточному побережью Китая). Однако это будет меньшее из зол, ведь мечты о мировом господстве в условиях отдаленности от геополитических реалий и государственного долга, составляющего 16 триллионов долларов, вряд ли можно претворить в жизнь.

Стефано Казертано – эксперт в области международной политики, писатель и журналист, проживающий и работающий в Берлине, который специализируется на вопросах мировой экономики и энергетики. Получив степень магистра в Колумбийском университете, он защитил докторскую диссертацию в Потсдамском университете, где и преподает на факультете социологии. Он был советником Министерства экономического развития Италии по проблемам международных отношений и возглавлял консалтинговую фирму Partnership Value Management, входящую в состав концерна ENI . В настоящее время Казертано является управляющим директором консалтинговой компании The Energy Affairs Company.